Костёр 1988-12, страница 48

Однажды летним вечером шестилетний мальчик по имени Гюстав убежал из родительского дома. Ему очень хотелось посмотреть, что творится за городом. И вот, очутившись в лесу на холме, он, как на ладони, увидел свой родной Страсбург — старинный собор, замок, дома с черепичными крышами, и над всем этим огромное небо с пышными вечерними облаками. Да, ради такого зрелища стоило совершить путешествие! Потом усталый Гюстав не.заметил, как заснул. Проснулся он ночью. Все вокруг переменилось. Теперь над ним в темноте шумели вековые сосны, по небу, освещенные луной, мчались синие тучи, где-то в долине голосом великана гудел ветер. Каким маленьким и одиноким почувствовал себя Гюстав, с каким трудом он нашел обратную дорогу домой, где его ждали встревоженные родители!...

Пройдут годы, и мальчик, став знаменитым художником девятнадцатого века Гюставом Доре, «Великим Доре», как назовут его современники, в своих рисунках — иллюстрациях к «Сказкам» Перро, «Приключениям барона Мюнхгаузена» Распе, «Дон Кихоту» Сервантеса изобразит и собор, и замок города своего детства, и небо над ними — то солнечное, светлое, то ночное, мрачное. «Я припоминаю»,— будет излюбленным выражением Доре во время работы.

А в три года его частым выражением было: «Я хочу рисовать». В четыре года взрослые не видели его без карандаша в руке. Для того, чтобы рисовать подольше, Гюстав просил отточить ему карандаши с двух сторон. Он рисовал на стенах, на полу, он даже разрисовал свою новую рубашку. А о своей первой работе маслом Доре рассказывал вот что: «Мне было шесть лет, когда я получил в подарок от родителей ящичек с медной рукояткой, в котором увидел долгожданные масляные краски в тюбиках... Мне позволили открыть коробку с красками и отправили спать. Но я не сомкнул глаз! При первом проблеске дня я вскочил с кровати, схватил коробку и выскочил во двор. Я выдавил краску на палитру... Но что писать?! В то время, как я задал себе этот вопрос, мой взгляд упал на молодого петушка грязно-серого цвета, кружившегося тут же около меня. Этот цвет показался мне отталкивающим. Ошибка природы, считал я, делать птиц такими бесцветными, в то время как они должны иметь окраску попугая. Я решил исправить ошибку сейчас же. Поверьте, я истратил на петуха целый тюбик зеленого веронеза — но что это была теперь за великолепная птица! Она сверкала всеми красками весны...»

Да, маленький Гюстав был большим фанта

зером! Путешествуя с отцом в горах, он представлял, как из пещер выходят духи с факелами, а тени от гор — это тени свирепых великанов. Впоследствии современники отмечали великий дар воображения у Доре. Ведь, иллюстрируя книги, он уже сам от себя придумывал и рисовал убранство дворцов, костюмы героев, битвы, кораблекрушения, величественные панорамы Земли.

Правда, родители теперь с тревогой наблюдали за сыном, одержимостью он не походил на своих сверстников! И они решили отвлечь его от рисования. Купили ему скрипку. И что же?! Оказалось, что сын их не только прирожденный художник, но и прирожденный музыкант!

«Он мог точно изобразить все, что видел, он мог сыграть на своей скрипке все, что слышал»,— вспоминали друзья.

Естественно, такой удивительный мальчик в школе вызывал всеобщее к себе внимание. Сохранились школьные тетради Гюстава, сплошь покрытые рисунками, где он с большим юмором изображает сцены из школьной жизни. Его одноклассники, узнавая себя и своих учителей в этих рисунках, хохотали до упаду' и, наверняка, говорили так, как говорят сегодняшние ребята: «Вот здорово! Настоящий художник!»

В пятнадцать лет Гюстав проиллюстрировал «Подвиги Геркулеса», причем рисунки были так прекрасны, что издатели решили выпустить альбом. В предисловии говорилось: «Подвиги Геркулеса» созданы художником пятнадцати лет, который научился рисовать без учителей и штудий... Мы верим, что он достигнет удивительных высот в искусстве». А знаете, каким образом издатели узнали о юном художнике?! В 1847 году родители Гюстава, которые мечтали отдать его в политехническую школу, приехали с сыном в Париж. Однажды украдкой от родителей Гюстав пошел к издателям и показал им свои работы. Вскоре между взрослыми состоялся серьезный разговор, после чего мать Гюстава осталась с сыном в Париже, чтобы он посвятил себя рисованию.

С этих пор и началась настоящая творческая жизнь художника Гюстава Доре. Утром он рисовал, днем писал маслом, а вечером опять рисовал. Спал по три часа в сутки. Его часто можно было встретить на улицах с альбомом — он создавал серию работ о Париже. Актеры, чиновники, светские дамы, нищие — разных парижан запечатлел он, одних — с юмором, других — с сочувствием. Восхищаясь мастерством Доре, издатель поручает ему проиллюстрировать сочинение Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», Изображенные Доре великаны не просто обжоры, они, обрати внимание, как бы вырастают из земли, слиты с нею, воплощая ее плодородие, могучую народную силу — то, что и хотел сказать Рабле, Таких иллюстраций, где бы было передано не только содержание, но и смысл книги, до Гюстава не создавал еще ни один художник.

Рассказывая о Доре — иллюстраторе «Сказок» Перро, невольно хочется сравнить его с феей из «Золушки», Кажется, от прикосновения его карандаша к бумаге мгновенно рождаются и оживают кавалеры, принцессы, короли, Кот в сапогах,