Костёр 1989-01, страница 33

Неизвестные опять посмотрели друг на друга, не зная, кто начнет отвечать. К тому же, они были настолько глупы, что считали неудобным отвечать пустому лесу, так как никого не видели вокруг.

— Отвечай ты, у которого уши, как листья ревеня! — скомандовал голос.

Большой густо покраснел, потрогал свои уши и, заикаясь, сказал:

— Мы... нас зовут Лодырями из Клоповника.

— Здорово! Вот это имя! А почему вас называют Лодырями из Клоповника?

— Потому что мы живем в Клоповнике.

— Где находится этот Клоповник?

— Это один дом в городе. В нем живет очень много людей и очень много клопов, клопов больше.

— И чем же ты живешь?

— Картошка со свиной подливкой,— большой.

Это по тебе заметно, но я имею в виду,

ответил

где ты работаешь?

— Я играю в карты.

— Но ведь этим никто

не может прожить!

Ты что-нибудь умеешь делать?

— Ничего не умею.

— Не верится, громила!

— Правда, чистая правда!

— И никогда не пробовал?

— Давно когда-то я каменотесом был.

— Почему теперь не рубишь камень?

— Это очень тяжело, вспотеешь. А в

карты

играть

не потеешь.

Ну и болван! Могу представить, как голодает

— Не очень голодает. Моя старуха днем готовит еду, убирает за детьми, а вечерами нанимается стирать белье, чтобы заработать денег. Нелегка жизнь бедняка!

Длинный и тощий, как стебель укропа, рассказал, что он портной, а лохматый оказался сапожником, и оба признались, как и каменотес, что им приятнее играть в карты на солнечной полянке, чем шить штаны или латать башмаки. Их жены тоже нанимались стирать, чтобы прокормить детей и своих мужей-бездельников.

— А ты, маленький-серенький, ты что за фрукт? — спросил Вински у четвертого.

— Я писатель.

— А что это такое?

— Это такой человек, который немного лучше, чем другие люди, и пишет книги, много книг!

— Почему же ты их не пишешь?

— Я решил сразу же начать писать, как выучу буквы.

А как же ты тогда живешь, ты и твоя семья? Да хорошо живем. Моя старуха стирает белье этих трех моих приятелей и получает за это от них еду.

— Вот уж точно лодыри! —

сказал Вински и за

думался на минуту.

Затем он сурово спросил: — Признавайтесь, Лодыри

из Клоповника,

твоя семья.

совесть у вас чистая?

— Чи-истая! — ответили они хором и так искренне, что чуть не стошнило.

Последовало недолгое молчание, и голос торжественно провозгласил:

29