Костёр 1989-01, страница 34

— Но теперь ваша жизнь круто изменится!

— Что? Как ты сказал?

— У вас у каждого изменится жизнь!

— Изменится? Да ты что? — забеспокоились Лодыри.

— Изменится! Вы будете меня слушаться или нет?

Никто не проронил ни слова, но, наконец, лохматый начал:

— Для меня все это очень странно, то есть было бы неплохо знать, кто ты...

Он не успел закончить, как Вински выстрелил твердой можжевеловой ягодой ему прямо в ухо.

— Ай-ай-ай! — запищал лохматый.— Я ничего не хочу знать, совсем ничего, наоборот!

И все хором заорали, выпучив глаза от страха:

— Мы будем слушаться! Честное слово, будем слушаться!

— Хорошо. Тогда слушайте внимательно, что я скажу. Если не выполните все в точности, то берегитесь! Я устрою такую взбучку вашим штанишкам, что долго помнить будете!

И Вински дважды объяснил, что им требовалось делать, и Лодыри гуськом отправились в сторону города. Последним шел Вински с палкой в руках, как пастух.

Такого бедные женщины из Клоповника еще никогда не видели. Каменотес пришел домой и сказал жене:

— Старушка моя, хозяюшка, ты, наверное, устала. Приляг, отдохни немного, я постираю белье.

Оставив потрясенную жену, он взял в углу корзину с бельем, взвалил ее на плечо и вышел.

Портной пришел домой и сказал:

— Старушка моя, хозяюшка, ты, наверное, устала! Отдохни немного, я постираю белье!

Он тоже взвалил корзину на плечо и исчез.

То же самое проделал и сапожник. Так, как приказал Вински.

Писатель пришел домой и сказал жене:

— Старушка моя, хозяюшка, я страшно устал! Я немного отдохну...

И тут он почувствовал крепкий удар по тому месту, где обычно свисают брюки, и память мгновенно к нему вернулась.

— Ах, да! Так. Что же сказать-то надо было? Да, ложись, старушка, отдохни, я схожу постираю белье.

И он вышел, волоча корзину с бельем.

Вот это было шествие! Большой краснорожий каменотес маршировал впереди, за ним шел длинный и тощий, третьим шагал лохматый и в хвосте самый маленький, похожий на мышь, он временами озабоченно оглядывался. Все несли на плечах корзины с бельем.

— Смотрите, смотрите! — кричали люди.— Идите смотреть! Конец света наступает — Лодыри из Клоповника идут стирать!

Лодыри подошли к ручью — и стирка началась. Они мылили, терли, полоскали, выжимали и опять мылили, терли, полоскали, выжимали. Они работали старательно, как настоящие прачки. Вински спокойно сидел на камне и посматривал на них. И если кто начинал лениться, тотчас получал крепкий пинок.

.— Это ужаснее, чем дробить камни! — сказал каменотес, потирая онемевшую поясницу.

— Тысячу пальто можно сшить, и то кожу на пальцах так не обдерешь! — проговорил длинный и тощий.

— Колени так болят, что сил нет! — сказал сапожник.

— А книги писать наверняка полегче,— вздохнул самый маленький и отер пот со лба.

Когда белье было выстирано, наступил вечер, солнце садилось. Мужчины были вконец измотаны и не в силах были вымолвить ни слова. Наконец длинный и тощий проговорил плаксиво:

— Послушайте, не сердитесь, но я ничего не могу поделать... Я решил стать порядочным человеком...

— Да ты что! — ужаснулся большой.

— Да, с завтрашнего дня. Стань и ты, каменотес.

— Но это же может перейти в привычку!

— И я боюсь этого, но делать нечего, стань, будь другом!

— Ну, можно попробовать конечно, скажем, на неделю.

Лохматый и плюгавенький не в силах были произнести ни слова и только кивнули в знак согласия.

Через некоторое время Лодыри крикнули:

— Эй ты, с дубинкой! Можно нам идти домой?

Но никто не ответил. Они прокричали еще три

раза, прося разрешения идти домой, и, не получив ответа, встали, взяли свои корзины с бельем и согнувшись поплелись к Клоповнику.

А там, как каждую порядочную прачку, дожидался их полный кофейник, теплый хлеб и масло. И как вкусно было — это каждый знает, кто хоть раз стирал белье.

Женская половина Клоповника была такой счастливой, что не знала, за что взяться. И еще пуще жены обрадовались, когда услышали от мужей, собиравшихся спать:

— Хозяюшка, разбуди меня утром пораньше,— сказал каменотес.— Пойду опять тесать камень.

Портной сказал:

— Найди-ка мне, моя старушка, к утру иглу и ножницы. Завтра опять примусь шить пальто.

Сапожник сказал:

— Надеюсь, печь не колодками топила? С завтрашнего дня буду шить башмаки. Да, пока помню, купи-ка мне гребень.

Писатель сказал:

— Золотко, голубушка моя, я решил круто изменить свою жизнь. Завтра не иду играть в карты.

Так пришел в Клоповник прелестный вечер. Выглянув из окна во двор, каменотес спросил у жены:

— Кто этот рыжий мальчишка, вон там? Тот, который играет с нашими ребятами?

— Это какой-то Вински с другого конца города. Он придумал новую игру с дудкой для наших ребят.

— Ну и ловок же, коль придумывает такие игры,— сказал каменотес и задернул занавеску.

Окончание следует