Костёр 1989-11, страница 42

<ША$1 Ш0ДД»<ШАЯ Ш0ЛШ* ЖШЯ Ш©ЙЯ« МАЯ Ш0ДЯ

поле гусей. Я узнал, что на землях, прилегающих к заповеднику, удобрения не применяются. Запрещено! По весне тут промышляют кабаны, щиплют молодую травку лоси.

Раньше в паводок озеро разливалось, затопляло берега. На мокрых лугах подкармливались, а то и гнездились пролетные птицы. Здесь даже нерестились щуки. Теперь иное дело: избыток воды сбрасывают через шлюз. Сенокос запретили, и берег стал зарастать тростником. Широкие, местами до километра, плавни укрыли чудо-озеро от посторонних глаз.

Птицы долгие годы приспосабливались к человеку, который косил траву. Приспособились. А люди взяли и равновесие нарушили. Сегодня уже нельзя охранять природу как вчера, одними запретами. Вот почему косят траву в заповеднике «Матсалу».

«СПАСАТЬ» ЛИ ЗАПОВЕДНИК!

Вам бы раньше на денек приехать. Вчера последняя пара поднялась... Но, может, я ошибаюсь? — научный сотрудник Арунас Пранайтис протянул мне бинокль: ищи, мол, вдруг повезет.

Салямас склонился над береговым припаем, снял деревянную крышку с лунки, сунул в нее руку:

Ого! Лед!

Все понятно. Озеро мелкое, под тонким слоем воды — многометровый слой ила. Ночь была без ветра, с легким морозцем — и пожалуйста, лед толщиной в ладонь.

Неужели никто не задержался? — переспрашивал я, не отрываясь от бинокля.

— А как проверить? — покачал головой Салямас.— Надо бы обследовать озеро, но лодка не пройдет, а пешком по первому льду опасно.

— Учтите еще,— сказал Арунас,— что лебедей у нас стало меньше. Да, да. Во-пер-вых, они расселились по всей республике. Во-вторых, озеро зарастает, нет того простора...

Еще одна неожиданность!

Мы отправились в музей заповедника, и мне там показали любопытную карту. На ней Жу-винтас 8 тысяч лет назад, 5 тысяч лет назад и сегодня. И очень хорошо видно, как сжимается голубое пятно под натиском тростника и островков рогоза. Но особенно не нравится лебедям, что бурно пошли в рост несъедобные для них сине-зеленые водоросли. Значит, в избытке азот и фосфор — вокруг много мелиорированных полей, дожди по речкам-притокам смывают в озеро остатки удобрений. Сине-зеленые накапливаются, отмирают и образуют жидкий ил — сапропель, заполняющий чашу озера.

Я подумал: что же будет с Жувинтасом завтра? И есть ли кому-нибудь дело до маленького озера — одного из 6 тысяч литовских озер?

Оказалось, именно Жувинтасом всерьез занялись ученые. Изучили его вдоль и поперек, провели две комплексные

экспедиции. Выпустили толстую книгу — монографию о заповеднике. По их рекомендациям был построен шлюз для подъема уровня воды. Выкопаны отстойные пруды на текущих в Жувинтас -речках и ручьях. На их берегах высажены деревья — «зеленые фильтры», чтобы задерживать загрязнения. Были снижены нормы удобрений даже для дальних полей.

Но хватит ли этого, чтобы сберечь озеро? Не лучше ли было пригнать сюда, на мелководье, технику и просто-напросто откачать ил? Я слышал, под Вильнюсом удалось таким способом очистить несколько озер.

— Предположим, что мы сумеем это сделать. Но заповедник — это часть живой природы, а не полигон для технических опытов,— возразил мне Салямас.— Думаю, самое разумное — принять все защитные меры и вести наблюдения за природной системой «зарастающее озеро — верховое болото». Тогда будет польза и для науки, и для практики.

— Заповедник — не только озеро,— поддержал его Арунас.— Наше верховое болото — второе по величине в Литве. Там тоже обитает немало птиц, есть сотни редких растений. Охраняем его в основном от набегов кабанов, но это проще...

И даже такой, зарастающий Жувинтас — «база отдыха» для птиц со всей Прибалтики,— снова вступил Салямас.— Прилетают серые журавли, серые и белолобые гуси, гуменники. Иногда остаются тут на несколько месяцев. Не следует им мешать. Сколько вы окольцевали в этом году, Арунас?

— Около шести тысяч птиц. По-моему, неплохо,— заметил Арунас.— Хотите знать мой прогноз?

Конечно.

Озеро сохранится, но для гнездования водоплавающих птиц скорее всего будет непригодно. Что ж, свою роль «лебединой фермы» оно уже с блеском сыграло.

Фото С. Палтанавичюса