Костёр 1990-04, страница 52
творчество твоих ровесников Как интересен окружающий нас мир! Как разнообразны повадки зверей и птиц! Как часто их поведение напоминает нам поведение людей! Наблюдательные писатели-натуралисты очень хорошо умеют это подметить. Не потому ли так увлекают нас книги Виталия Бианки, Николая Сладкова, Дж. Дар-релла?.. Может, когда-нибудь и Андрей Колесников, юный прозаик из Калининграда Московской области, станет настоящим писателем. Но уже сейчас Андрей обладает ценным писательским качеством — наблюдательностью. И поэтому самые обычные вороны, на которых мы и внимания не обращаем, в его рассказах удивительны и необыкновенны. вороны Поздняя осень. Проснулся утром, выглянул в окно: все белым-бело — за ночь выпал первый снег. На пустыре под моим окном по снегу бегают вороны. Не летают, не скачут, а устраивают догонялки, сосем как мы на переменках. Одна другую тюкнет легонько клювом и убегает, а та, которую запятнали, догоняет. Бегают, разминаются, а некоторые разбегутся и по снегу грудью так и пашут — купаются. Смотрю, а одна маленькая ворона что-то из-под снега старательно тянет. Уперлась ногами в снег, голову назад откинула и клювом изо всех сил пытается это нечто вытащить. Наконец вытащила. А это газетный лист! Стала на него ворона, голову наклонила и стоит неподвижно, газету «читает». Все вороны вокруг бегают, а она старательно лист изучает. Позвал я маму, и мы с ней посмеялись над вороной-читательницей. Бегу я по своим делам, а чтобы дорогу сократить, дворами пошел. Вижу, собака кошку на рябину загнала. Сидит кошка в расщелине между стволом и веткой, спуститься не может: внизу собака ее дожидается. А тут ворона прилетела и села на ветку. Села и так боком-боком к кошке передвигается. Начала кошку дразнить: «Кар-кар-кар-р-р!» Кошка, не выдержав такого нахальства, одной лапой попыталась достать обидчицу, другой же — за ствол дерева держится. Ворона немного отодвинулась и опять за свое: «Кар-кар!» Кошка лапой в воздухе машет, пытаясь достать нахалку, но та зорко следит, чтобы расстояние между нею и кошкой не сокращалось. Не выдержала кошка, зло заорав, решила ползти по ветке к вороне. Но та взлетела, при этом умудрилась еще и кошку клюнуть. Та от обиды взвыла и свалилась вниз, а тут — собака. Еле убежала кошка в подвал. А ворона, гордая собой, села опять на рябину и закаркала от удовольствия. Весна. Сошел снег, но вокруг грязь, и в нашем парке можно только по протоптанным дорожкам пройти. Иду я по дорожке, «а впереди не торопясь прогуливается ворона. Другим словом, как прогуливается, не назовешь: идет важно, переваливаясь, крылья сложены, кажется, что у нее руки заложены за спину. Ускорил я шаг, и ворона впереди меня быстрее пошла. Стал я догонять гуляющую. Поняла ворона, что скоро я на хвост ей наступлю, слетела с дорожки и на куст уселась. Отошел я от куста, а вслед мне понеслись ругательства на вороньем языке: зачем, мол, гулять помешал? Смешно мне стало. Оглянулся и говорю: «Ну, ты даешь! Что же мне, по грязи идти, а ты будешь по дорожке гулять?!» Выслушала ворона меня внимательно, а потом что-то по-своему ответила. Пошел я дальше. Еще раз оглянулся. Ворона вновь не спеша продолжала прерванную мной прогулку по утоптанной дорожке. Рисунок Н. Куликовой |
