Костёр 1991-01, страница 7

— Извините,— сказал Иван Иваныч, — но я сорвал только одну травинку.

— Штраф! — рявкнул сторож.

Иван Иваныч молча заплатил штраф, сунул травинку в правый карман и зашагал из Парка.

— Чудак! — пробормотал сторож.

Он ведь не знал, что у Ивана Иваныча в правом кармане живет Кузнечик.

Глава 4,

в которой я оказался непонятно

и которая называется

«ОТРАЖЕНИЯ»

где

спросил я и подумал про

Вот какую историю, происшедшую с ним, рассказал мне мой сосед Иван Иваныч Перепечкин, слывущий большим чудаком. Я ему, в свою очередь, тут же рассказал про человечка Соломенные ножки.

— Так что же мы сидим и теряем время? — всполошился Иван Иваныч.— Надо срочно идти за ним! Он же заблудится, затеряется, пропадет!

— Прямо сейчас? — себя: «Вот чудак!»

— Конечно! Только я вас, догоню попозже. Мне еще надо проверить тетради.

Я глянул в висящее за окном отражение комнаты и увидел себя ТАМ маленьким-маленьким. А Ивана Иваныча ТАМ не было! Но здесь-то он — вот он, стоит рядом со мной! Я даже протянул руку, чтобы потрогать его за локоть. Но... рука моя нащупала пустоту. И вдруг я услыщал донесшийся как бы издалека голос Ивана Иваныча:

— Счастливого пути! Я вас непременно догоню!

И тут я понял, что уже нахожусь не у себя в комнате, а в светящемся кубе отражения, висящем над улицей. Значит, я уже ТАМ? Или вернее ТУТ, по ту сторону окна. А Иван Иваныч остался ТАМ, в моей комнате, и машет мне рукой. Я ему тоже помахал на прощанье и стал осторожно спускаться.

И вот уж я шел по темному вечернему городу. Только странный город этот словно плыл в воздухе или, точнее, отражался в воде. Но воды не было и в помине. Я шел по сухому струящемуся тротуару мимо высоких домов с гроздьями светящихся окон. Над ними, как воздушные шары, висели разноцветные отражения комнат.

Одни были так забиты шкафами и сверкающими сервантами, что людей и видно не было. В других бегали, носились, крутились дети. А в некоторых детей не было и стояла ровная, равнодушная тишина. В одном отражении мерцал и слепил

глаза холодным светом экран телевизора. А в этом все было загорожено огромным листом газеты и свисающими с ног шлепанцами.

Столько разноцветных отражений висело над моей головой, что трудно все их перечислить. Вот мастерская художника с мольбертом, но вместо картин отражаются почему-то лишь пустые холсты. Зато в другом отражении, словно в гулком колоколе, звенела мелодия чудесной песенки. Здесь сидит громадный пес и грозно рычит. А там ухоженная кошечка с розовым бантом и таким же розовым носиком. Было отражение с обеденным столом, нагруженным едой. Сидящие за этим столом ели, ели, ели без передышки. Было еще отражение, забитое игрушками настолько, что нельзя было разглядеть ребенка, для которого они куплены. Но одно отражение меня особенно порадовало. В нем светилось синее небо и плыли облака, как днем.

Вдруг в темноте на безлюдной улице послышались шаги. Было ясно, что идут сразу несколько человек. Шаги четко отдавались в тишине, будто кто-то колол орехи. ,

Глава 5,

в которой появляются удивительные незнакомцы и которая называется

«ЧЕТЫРЕ БРАТА СИДОРА»

Навстречу мне вышли четверо. Они остановились. Пригляделись и одновременно сдернули с головы шапки. Четыре одинаково одетых человека. Один молодой и безусый. Другой — усатый. Третий — бородатый. А четвертый — с бородой и усами.

Здравствуйте,— сказал я.

— Добрый вечер! знакомиться.

ответили они хором и стали

Сидор, Сидор, Сидор, Сидор,

сказал безусый и поклонился, сказал усатый, сказал бородатый, сказал усатобородатый.

— удивился я.— И похожи,

сказал усатый.

— Все Сидоры? как братья. Чудеса!

— А мы и есть братья,

— Двоюродные?

— Нет. Родные,— сказал усатобородатый.— Я Сидор старший. Он Сидор средний. —^: И он показал на бородатого.— Этот, усатый,} Сидор J^pezf ний второй. А тот — Сидор младши

"оразил^я я.

— Зачем же вы все Сидоры? Неужто не могли вам раз