Костёр 1991-11, страница 11

3

Наутро мы снова двинулись в путь. Показалась земля, но мы не знали наверное, был ли это материк или один из многочисленных прибрежных островов. Подойдя к заливу, который глубоко врезался в сушу, мы увидели, что берег покрыт зеленой растительностью — верный признак, что вода там есть. Наша шлюпка и еще одна, шедшая все время рядом с нами, вошли в залив. Матросы гребли изо всех сил, но приближались

к берегу мы довольно медленно. Когда, наконец, берег был уже близок, некоторые матросы начали прыгать в воду, но Эдварде приказал всем

вернуться и выделить людей для охраны пленных. Только после этого остальным было разрешено отправиться на берег. Через некоторое время послышался радостный вопль, и все, словно безумные, бросились туда, где ярдах в пятидесяти от воды из земли бил чудесный ключ.

Ждать было невыносимо, но в конце концов очередь дошла и до нас. Мы пили, пили, пока не дошли до такого состояния, что не могли более проглотить ни капли. Те, кто напился, отползали в тень и сразу же засыпали. Эдварде без сомнения с радостью остался бы здесь на некоторое время, но две другие шлюпки каким-то образом прошли мимо этого залива и подать им сигнал было невозможно. Офицеры пинками подняли людей, и, наполнив водою наш маленький анкерок, чайник, две бутылки и даже водонепроницаемые башмаки, принадлежавшие канониру, матросы снова расселись по местам.

Выйдя в открытое море, мы увидели, что другие шлюпки ушли далеко вперед. Мы поспешили им вслед, но настигнуть их нам удалось лишь к середине дня. Эдварде решил, что возвращаться назад нет смысла, выдал командам этих шлюпок по три стаканчика воды, и мы продолжили путь.

На следующее утро нами была сделала попытка зайти на другой остров, где по нашим расчетам должна была быть вода, но оказалось, что он населен весьма недружелюбно настроенными дикарями, и мы от намерения своего отказались. Уже почти в сумерки показалось еще несколько островков. Эдварде решил рискнуть и пристать к ближайшему из них. В два часа ночи мы вошли в маленькую бухточку, которую я до сих пор вспоминаю с удовольствием. Ночь была прохладная и безоблачная, луна лила свой чарующий свет на зеркальную поверхность воды. Четыре шлюпки, соблюдая полнейшую тишину на случай, если и этот остров населен дикарями, вошли в бухту. Мы ступили на плотно слежавшийся прохладный песок. К пленникам приставили охрану, после чего два отряда направились в глубь острова, а остальные остались на берегу с оружием наготове. Приблизительно через час оба отряда вернулись с утешительными вестями: остров необитаем и на нем есть вода. В эту ночь всем удалось вдоволь напиться и выспаться.

Я проснулся на заре и почувствовал себя выспавшимся и голодным. Остальные, исключая Мор-рисона, еще спали, однако капитан Эдварде по мере пробуждения матросов посылал их на поиски пищи. Ничего съедобного, однако, им отыскать не удалось, и я предложил профосу наши

услуги. С большою неохотою Эдварде согласился, не желая, по-видимому, быть обязанным пиратам и мятежникам.

Мы нашли дерево с волокнистой корою и свили из нее лесу, на которую привязали крючки, сделанные из гвоздей. Затем вырезали удилища и под охраной матросов сели в одну из шлюпок. Во время нашего долгого пребывания на Таити мы неплохо научились у туземцев ловить рыбу и моллюсков и часа через два вернулись с хорошим уловом. Рыбы, омаров и раковин оказалось достаточно, чтобы два раза накормить всех. Ни слова благодарности за это мы от Эдвардса не услышали, однако нам приятно было видеть, с какой жадностью матросы набросились на еду.

Утром 2 сентября мы вновь погрузились на шлюпки и перед закатом были уже в открытом море; тут нас ждала новая опасность: западный ветер поднял сильную зыбь, и так как шлюпки сидели глубоко, из них постоянно приходилось вычерпывать воду. Черпаками нам служили тяжелые раковины, найденные на острове. Весь пер

вый день мы не знали ни минуты отдыха.

Вечером снова связали шлюпки вместе, однако на сильной волне тросы постоянно рвались, и в конце концов нам пришлось отказаться от этой затеи и довериться провидению. На каждой шлюпке через двухчасовые промежутки стреляли из мушкетов, чтобы знать местонахождение друг друга. На рассвете мы увидели, что нас разбросало довольно сильно, а одной шлюпки вообще не было видно. Через несколько минут, правда, мы заметили вдалеке ее мачту, когда она поднялась на гребень волны. Ночью шестого сентября мы вновь попытались связать шлюпки вместе, и вновь нам пришлось от этого отказаться. Тогда Эдварде на всякий случай сообщил всем шлюпкам широту и долготу Тимора, но нам посчастливилось продержаться вместе всю следующую неделю. Голод и жажда мучили нас по-прежнему. На нашей шлюпке матросам удалось один раз поймать какую-то морскую птицу. Ее мясо и кровь были по жребию разделены на двадцать четыре части.

Утром тринадцатого мы увидели землю — голубоватое облачко на горизонте. Вначале мы просто не могли поверить, что это Тимор, однако мало-помалу даже скептики признали, что мы видим действительно землю. Однако наши душевные и физические силы были столь истощены, что мы даже не смогли обрадоваться этому.

В довершение всех несчастий днем мы попали в полосу мертвого штиля. Сразу же были разобраны весла, и из последних сил мы принялись грести. Однако работать на веслах могли далеко не все; на нашей шлюпке некоторые пожилые матросы не имели сил даже сидеть — они лежали на дне, стонали и просили воды.

К полудню следующего дня мы подошли довольно близко к суше. Других шлюпок не было видно — мы потеряли их из виду еще накануне. Жажда сделалась столь невыносимой, что Эдварде решил раздать последние запасы воды — по полбутылки на человека. Вода придала нам сил, и мы двинулись вдоль берега, выискивая место для высадки.

*