Костёр 1992-01, страница 18
% Рисунки К. Почтенной ПРОФЕССОР спипши я © о о Тринадцатого января академик Пятитомов встал с левой ноги, разбил во время бритья зеркало, просыпал за завтраком соль, накинул мантию шиворот-навыворот и, не обратив никакого внимания на эти мелочи, в самом благодушном настроении вышел из дому. Во дворе ему перебежал дорогу черный котенок, которого академик ласково почесал за ухом. Приветливо поздоровавшись с соседкой, возвращавшейся домой с пустыми ведрами, только что купленными в хозяйственном магазине, Пятитомов, весело насвистывая, направился в университет принимать экзамен по научному атеизму. Ассистировать ему должен был профессор Синицын. В этот день, тринадцатого января, профессор Геннадий Анатольевич Синицын тоже проснулся вовремя. Сначала посмотрел на календарь, потом решил было вовсе не вставать. Он очень не любил числа тринадцать. Не то, чтобы профессор был человеком темным. Наоборот! Он прекрасно знал, почему это число считается несчастливым. Когда-то, давным-давно, на заре цивилизации счет вели не десятками, а дюжинами. До % двенадцати-то тогда умели считать многие. А что там дальше? Чертова дюжина? С тех пор и пошла за тринадцатью дурная слава. Припомнив все это, профес сор решил подниматься, тем более, что времени до экзамена по научному атеизму оставалось в обрез, но взгляд его снова упал на листок календаря. Пустяки, — сказал сам Синицын, — глупости! Прекрасно знаю, что дело тут еще и в евангельской легенде. У Иисуса Христа было двенадцать учеников, вместе с Христом получалось тринадцать человек. Один из тринадцати — Иуда — предал учи теля. Вот и все. Поднимайся, Синицын! Неужто у тебя начинается трискайдекафобия? Не каждому ученому знакомо это слово. Не каждый может его правильно произнести. А означает оно в переводе: «боязнь тринадцати». В Нью-Йорке, где на многих улицах нет домов номер тринадцать, а в отелях — тринадцатых номеров, создан даже целый комитет по борьбе с трискайдекафобией. Это болезнь, и ее надо лечить. С этой мыслью профессор Синицын встал. И тут же получил еще одно подтверждение верности примет. Ну кто теперь станет отрицать, что тринадцать — число несчастливое? Он встал с левой ноги!.. Геннадий Анатольевич получил прекрасное образование. Профессору отлично было известно происхождение и этой дурной приметы, левая рука почти у всех людей слабее правой. В незапамятные времена это пытались объяснить так: нечистая сила всегда стоит от человека по левую сторону, насылает слабость. Лучше с левой ноги не вставать, с левой руки не бить; разве что плевать через левое плечо бывает полезно — тьфу на тебя, леший! Геннадий Анатольевич, слегка успокоив себя таким рассуждением, но все еще волнуясь, отправился в ванную комнату. Стал бриться. И, разумеется, разбил зеркало. Сейчас зеркало для нас не диковинка. А когда-то первобытный человек, впервые увидев в воде свое отражение', здорово испугался. Он решил, что отражение — это его душа. И, конечно, ужаснулся. Шли века, совершались великие открытия, строились замечательные машины, космос стал вторым домом человека, а старинное заблуждение сохранилось в примете: разбить зеркало — не к добру. 9 За завтраком, словно подученная тринадцатым числом, левой ногой и зеркалом, солонка ловко вывернулась из рук Геннадия Анатольевича, и соль просыпалась. Когда-то соль была большой ценностью и редкостью. У многих народов подарить соль означало побрататься. А уж съесть вместе пуд соли... Но не дай бог ее просыпать! До |
