Пионер 1958-06, страница 55

— Ты что?! — напугался Сергей,—Дурак! Хочешь, чтоб мать проснулась?

Они этого не хотели и притихли оба, опомнившись.

Утром вскочили заспанные. Опоздали! Мать уже давно на работе. Живей, живее!

В кухне па полу стоял чугунок картошки. Надо сварить к часу, когда вернется мать. Сергей стал чистить картошку — он все делал быстрее брата,— а Валерка, прихватив топорик, ушел в огород.

Он приподнял железный лист — цветы глазели на него, живые и умытые. Нащупав тугую шейку, он вытягивал георгины один за другим и раскладывал по листу. Они расправляли затекшие ветки, распружинивали листья, и было непостижимо, как умещалась в старой расщепленной бочке эта груда мокрых цветов, блистающая солнечными брызгами!

Валерка изнемогал от георгинового великолепия. С ликующим визгом он ворошил всю копну, стараясь найти хоть один похожий цветок.■-Все разные! Все, все!

Махровые шары, тяжелые, как бомбы, скручивали свои лепестки волнистыми трубочками, и рассыпались во все стороны шелковой вермишелью, и топорщились упруго цветными иголками.

С некоторыми цветками Валерка не мог навсегда расстаться и, прикатив безухую бадейку, ставил их туда. Он удивленно зарывался носом в лепестки: такие цветы, казалось ему, должны пахнуть, как бутылочки из-под духов. Нет! Желтая середина слабо пахла морковкой...

- Ты что, безрукий?! — в отчаянии выкрикнул Сергей.— Он все еще возится! Ты о чем думаешь?

Подняв топорик, он наскоро стал обрубать размочаленные концы, обдирая лишние ветки и смятые цветки.

Вот, брось это в крапиву. А в бадейке

что?

— Это нам...

— Идиот несчастный!.. А если мать увидит?! Нет, он хочет нарваться... О чем ты думаешь? Подбери!

И сам взялся собирать с земли опавшие лепестки, красные, лиловые, оранжевые.

Времени оставалось мало, но братья все же потащили цветы на дальний базарчик за станцией. Там вечно толкался народ в ожидании электрички, и туда не доходили злоречивые соседские бабки. Ребятам случалось

уже базарить: они продавали весною ландыши.

Они не знали, куда приткнуться: Сергей не хотел вставать в ряд с капустой и варенцом. За крайним прилавком сухонькая, пропеченная солнцем тетка держала в корзине невзрачные букетики. Сергей поставил брага возле нее и помчался к колонке за водой.

Они распотрошили под прилавком цветочный тюк и воткнули в ведро первый буке г. Тетка с корзиной покосилась на них и сдвинулась дальше.

Подошли сразу.

— Эй, малец! Продаешь? Почем?

— По пять!

— Э-э, брат, дерешь! Такие по три.

— Ну, давайте по три.

Валерка, скрючившись под прилавком, готовил новый пучок, прислушивался к бойкому голосу брата и ежился от восторженного ужаса.

— Держи!

Сергей бросил ему первые деньги.

И пошло!

Валерка подавал наверх цветы, а вниз ему сыпались хрустящие пятерки, трешки, потертые, кожаные на ощупь рубли. У них был соленый запах. Валерка совал их за пазуху, и деньги щекотали под рубашкой.

В дырочку от сучка он видел ноги покупателей и слышал, что они говорили.

Неожиданно донеслись необъяснимые слова:

— А кто утверждал, что «Жар-птица» есть только у знаменитой бабки? Вон она сидит! — насмешливо сказали парусиновые тапочки.

Где жар-птица? Валерка выставил голову.

Востроносенькая, с пушистыми волосами девушка завладела ведром, плечистый парень стоял за нею.

— А где жар-птица? — вслух повторил Валерка.

— У тебя в ведре! — ехидно ответил парень.

Валерка растерянно вскинулся на брата. Засыпались? Сергей строго поджал губы.

Девушка взмахнула желто-рыжим цветком и объяснила, смеясь:

— Жар-птичий хвост!

— А почему...— заинтересованно начал Валерка и осекся: Сережка лягнул его пяткой.

— Зин, это что? — спросил у девушки парень, дотрагиваясь до белого георгина с легким сиреневым оттенком.

51