Пионер 1987-12, страница 55

объясняются на нашем языке, иначе мы бы их просто не поняли. Если же спектакль музыкальный, то композитор дает каждому животному и особый музыкальный язык, учитывая его характер, привычки, повадки. Ясно ведь, что музыка зайца и музыка медведя не могут быть одинаковыми!

Обо всем этом рассказывает мне Людмила Ивановна Черпакова, концертмейстер театра. Мы сидим с ней в пустом классе (в театре есть свои классы, как в школе), в нем — рояль и два стула. Именно здесь, за роялем, и рождается образ «звучащего зверя», как выразилась Людмила Ивановна.

— Мы создаем этот образ не только при помощи внешних атрибутов— хвоста, ушей, шкуры... Наш пес должен лаять так, чтобы ему поверили, а кот — мяукать совершенно натурально. А вспомните пантеру Багиру из спектакля про Маугли. Повадки у нее кошачьи, но ведь кошка-то она не домашняя! Ей и музыка нужна подобающая. И медведи в наших операх должны говорить и петь, сообразуясь с медвежьим обликом и характером. Тут нужно иметь в виду и тембр голоса, и темп— медведь не может, например, говорить скороговоркой, да и движения его должны соответствовать медвежьей природе— быть неторопливыми, солидными...

Заслуженный артист республики Валентин Ту-чинский, когда разучивал однажды роль Кота, завел себе настоящего кота и учился у него не только выгибать спину, но и фыркать, и мяукать. Великолепно имитирует он и петушиное кукарекание, стоя на одной ноге и размахивая крыльями именно по-петушиному, а не по-орлиному или по-голубиному— это ему понадобилось усвоить при работе над ролью Петуха в одной из опер. А когда его назначили на роль Обезьяньего царя в «Джунглях», он часами простаивал в зоологическом саду перед клеткой с человекообразными, пока не научился двигать руками и «говорить» так, как это делают обезьяны.

Я не раз спрашивал исполнителей, играющих роли птиц и зверей: легче это или труднее, чем играть людей? Ответы были разные, но все сходились в одном — животные на сцене выглядят ярче, чем люди, потому что они наделены чертами и тех, и других. «Играя животных,— говорят артисты,— мы как бы вдвое усиливаем образ, но зато и путь к достижению выразительности здесь сложнее. Вся пластика, все жесты, движения, мимика должны быть свойственны животному, которого играешь, иначе по сцене будет ходить человек, а не лиса или волк, как бы хорошо они ни были бы одеты и загримированы...»

участвуют в каждом спектакле, в каждом его эпизоде. Это гримеры, костюмеры, рабочие сцены, реквизиторы, светооператоры, звукооператоры...

Раньше по неведению я думал, что оперным или балетным спектаклем управляет дирижер оркестра. Теперь я знаю, что и дирижером управляют.

Действующие на сцене артисты и дирижер — на виду у зрителей. Но есть еще и главное действующее лицо за сценой, истинный хозяин спектакля, который властно распоряжается всем его ходом, предусматривает все его повороты, подготавливает каждый новый эпизод.

Он незримо связан со всеми, кто участвует в спектакле и кто его обслуживает.

Этот хозяин следит за тем, чтобы дирижер вовремя встал за свой пульт; чтобы «тонущего» негритенка в опере «Максимка» вытащили на палубу в тот самый момент, когда зазвучит его музыка; чтобы на стол с реквизитом за кулисами не забыли положить семихвостную плетку Карабаса-Бара-баса и чтобы дежурный костюмер не отлучался с поста, потому что у Зайца в «Красной Шапочке» может нечаянно оторваться хвостик или ухо...

Голос этого невидимого хозяина слышен во всех уголках театра, куда не заходят зрители,— в артистических, гримерных, костюмерных, музыкантских комнатах. И зовут этого невидимого хозяина спектакля помощником режиссера, помрежем, как говорят артисты. В театре на проспекте Вернадского в Москве это Наташа Лукашина, симпатичная, тоненькая, а держит в своих руках могучие рычаги управления.

«Люди театра» — так называет себя и своих товарищей Наталия Ильинична Сац. В ее театре несколько сотен таких людей. С некоторыми из них мы познакомились. Мы побывали лишь в нескольких цехах: в театре, где «делают» искусство, есть цехи так же, как на заводе, где «делают» технику. Не видели мы столярный, слесарный, красильный, пошивочный, костюмерный... Не были и в живописном зале, предназначенном для росписи декораций: он поистине фантастических размеров — настоящее футбольное поле под крышей...

Но всего не охватишь! Хочу только, чтобы, видя со своего зрительского кресла парадную сторону спектакля, вы помнили и о тех, кто работает за кулисами театра.

Невидимый хозяин спектакля

В создании спектакля принимает участие множество людей: режиссер, художник, композитор, балетмейстер, художник по свету, звукооформитель, хормейстер...

Многие из них в день выпуска спектакля могут сидеть в зрительном зале: от них уже ничто не зависит, их дело сделано, если и не раз навсегда, то хотя бы на сегодня.

Но есть в театре, как мы уже видели, люди, которые, не будучи артистами или музыкантами,

©