Пионер 1988-01, страница 51

,?оС®?% • Ло о" о°0 О о ® О о лО *

fo Oo°o° О О О ООО O QO

— Так! — сказал «свежая голова».— Восемь человек. Да ты сам съел две пачки. Итого десять пачек.

— Ну, как же продавщица вам столько пломбира отпустила? — снова отвлеклась Алена.

— Я сказал, что у меня день рождения,— был ответ.

Костя снова тронул Алену в бок.

— В самом деле у тебя был день рождения?

— Не. Я просто ей сказал.

— Десять пачек по сорок восемь копеек — это четыре рубля восемьдесят. Кто же тебе такие деньги дал? Папа с мамой?

Только тут Алена догадалась, куда клонит Костя, и почти перестала дышать.

— Нет, не папа с мамой,— спокойно ответил Олежка.— Одна тетенька дала.

За что?— шепотом спросила Алена. У нее перехватило дыхание.

— Я ей гнездышко продал.

— Гнездышко? — по-прежнему шепотом переспросила Алена.

— Ага. Для котенка. Мне его ваш Лева подарил.

Алена подумала было, что сейчас потеряет сознание, но почему-то не потеряла. «Свежая голова» долго смотрел на мальчишку неподвижными глазами, потом тихо спросил-

— Ну, расскажи, как было дело!

И малолетний коммерсант повел свой бесхитростный рассказ:

— Я шел домой, а тетенька увидела гнездышко и спросила: «Мальчик, откуда эта штучка у тебя?» А я сказал: «Это мне один мальчик подарил». А она сказала: «Продай мне эту штучку. Я тебе рубль дам», А я подумал, подумал и сказал на всякий случай: «Нет, за рубль — это слишком дешево». А она сказала: «А сколько ты хочешь?» А я подумал, подумал и сказал, что хочу пять рублей. А она сказала: «Пять рублей — это очень дорого, но я все равно тебе дам целых пять рублей, потому что ты мне нравишься».

— А потом?— спросил Костя.

— Потом она дала мне пять рублей, а я ей дал гнездышко. А потом я позвал Леву и других ребят, и мы пошли покупать мороженое. Я их всех угостил, потому что мама с папой говорят, что нехорошо быть жадным.

Алена сникла. Спина у нее сгорбилась, плечи

опустились, опустились и уголки рта. Но «свежая голова» задал еще два вопроса:

— Какая из себя эта тетенька?

— Ну... такая... Ну, самая обыкновенная.— Точнее Олежка не мог «тетеньку» описать.

Ты ее раньше не встречал? Она где-нибудь близко живет?

— Не встречал. Я не знаю, где она живет.

Оба детектива грустно посмотрели друг на друга.

— Все! — сказал «свежая голова».

— Все. Спасибо, Костя,— сказала Алена и побрела к своему подъезду.

VII

Теперь не имело смысла скрывать от Людмилы Федоровны, каким образом пропал парик. Надо было только снять с Зушки поклеп, возведенный на нее Климом Карповичем.

Алена попросила Леву рассказать бабушке все как было, заверив на этот раз, что ему от бабушки не попадет: ведь он даже не знал такого слова — «Парик». Лева послушался и поведал Людмиле Федоровне обо всем.

— Слава богу, что не Зушка,— сказала та Алене,-— Ты смотри, не проговорись, что мы с Климом на нее наклепали.— Она подошла к зеркалу, посмотрела на свою куцую стрижку и вздохнула.— Сколько времени мне придется такой уродиной ходить?¹

Под вечер пришла Зушка, ее посвятили в события вчерашнего дня, и она очень разволновалась. Сначала она заявила, что надо потребовать деньги за парик с родителей Олежки, но скоро согласилась, что взрослые Ивановы тут ни при чем.

Москвичка по рождению, но узбечка по национальности, Зушка часто выступала в школьной самодеятельности с узбекскими танцами, и теперь Алене казалось, что ее подруга исполняет такой танец. На Зушке не было национального костюма, были только джинсы да легкий желтый свитер, но, тоненькая, гибкая, она бесшумно носилась между бабушкой и внучкой, две черные косы ее взлетали при этом то в одну сторону, то в другую, а гибкие руки то вздымались над головой, то проделывали в воздухе восьмерки, то извивались в других причудливых фигурах, ну совсем как у восточных

®