Пионер 1988-01, страница 53

VIII

Войдя в отделение милиции, Базукин прежде всего заглянул в комнату дежурного. Сам дежурный сидел за деревянной загородкой, а перед ней прохаживался еще один милиционер.

— Здрасте! — широко улыбаясь, сказал Базукин.

— Во! Опять Базукин! — воскликнул милиционер, а дежурный сказал:

— Привет, Базукин! Ты что это своим ходом, а не... под белы руки?

— По делу пришел, — ответил Борец за справедливость и плавным жестом указал ребятам на длинный коридор. — Сюда, пожалуйста!

В коридоре им навстречу шел старший лейтенант. Базукин остановился перед ним и протянул

руку.

— Здравствуйте, Павел Павлович!

Павлу Павловичу ничего не оставалось, как пожать протянутую руку.

— Здравствуй, Базукин! Опять что-нибудь?

— Нет, Павел Павлович, мы по делу. В детской комнате кто-нибудь есть?

— Не заходил туда.

— Участковый наш,— горделиво пояснил Базукин, поднимаясь с ребятами по лестнице.

На втором этаже все остановились перед дверью с табличкой «Детская комната». Гришка открыл ее без стука, сказал ребятам: «Заходите!»— и, пропустив их, вошел сам.

В комнате за небольшими столами сидели две женщины в милицейской форме, обе молодые, обе миловидные, только одна блондинка, другая шатенка. Пока в дверь входили Зушка, Алена и Костя, женщины смотрели на них выжидательно, а когда появился Базукин, шатенка нахмурила брови, а на лице у блондинки выразилась тоска.

— В чем дело, Базукин?— спросила шатенка.

Вместо ответа Базукин протянул руку над столом сначала блондинке, потом шатенке.

— Здрасте, Вера Макаровна! Здрасте, Галина Сергеевна!

— Ну, здравствуй! В чем дело?

— Да вот привел к вам... — Базукин кивнул на ребят.— Помощи просят... Чтобы преступницу разоблачить. Алена, давай изложи!

Алена, не сбиваясь, довольно точно рассказала, как Левка подарил парик Олежке и как у того купила «гнездышко» неизвестная женщина. Блондинка быстро записывала ее рассказ, временами просила повторить ту или иную фразу, шатенка внимательно слушала и, когда Алена кончила, уже по-другому посмотрела на Базукина.

— Эх, Базукин! Если бы нам всегда только по таким вот поводам с тобой встречаться!

Базукин ухмыльнулся.

— Ну, а как насчет помощи, Галина Сергеевна? Насчет поймать эту самую?

Обе женщины посмотрели друг на друга.

— Я думаю, если она проживает на нашей территории...— начала Вера Макаровна.

— Тогда нашим, возможно, что-нибудь и удастся.— Галина Сергеевна обратилась к Алене: Как по-твоему, этот Олежка сможет опознать ту женщину?

— Не знаю... Нет, я думаю, что сможет.

— Ну так доставьте его сюда. С кем-нибудь взрослым из его семьи.

Все четверо протарахтели подметками по лестнице, пронеслись по коридору, уже совсем задыхаясь, ворвались в Аленин двор.

В детский сад Олежка не ходил, за ним присматривала бабушка-пенсионерка, специально для этого приехавшая из деревни. Задыхающиеся ребята увидели ее на скамейке рядом с другой старушкой, а Олежка играл с малышами, которые избежали его вчерашнего угощения.

Разговор с деревенской бабушкой получился трудным. Услышав, что ее пятилетнего внука приглашают в милицию, она вскочила с лавочки, как молоденькая.

— Да вы што?! Это по какому еще закону, чтобы вот таких-то по милиции водить? Чего ему там делать? Ишь чего!..

Долго ей втолковывали, что Олежку вызывают лишь в качестве свидетеля, что он поможет найти парик, похищенный преступницей. Старуха твердила:

— И отойдите вы от меня, и никакого парика я вашего не видела, и никуда я с Олежкой не пойду! Ишь чего захотели! В милицию!

Пришлось бабку припугнуть. Первым это сделал Базукин:

— Бабуля! Ну, вы же сами себе только портите. Не пойдете добровольно — придет участковый, и вас, значит... это...

Зушка накинула ремень от сумки с книгами на плечо, и ее руки затанцевали над головой.

— Анфиса Васильевна! Ну, неужели вы не понимаете? Неужели вам будет такое приятно: вас милиционер ведет, а люди смотрят?

Помогла уговорить старуху ее соседка по лавочке, заверив, что в милицию идти надо, что там ни ей, ни Олежке ничего худого не сделают.

Путь от дома до милиции ребятам показался мучительным. Им хотелось мчаться во весь опор, а рыхлая, широкозадая Анфиса Васильевна, шла, переваливаясь с боку на бок. Но вот поднялись по лестнице, остановились перед знакомой дверью. Но когда Базукин сунул туда голову, оттуда послышался голос:

— Привели малыша? Минутку в коридоре подождите.

— Там у них три гаврика сидят,— пояснил Базукин, закрывая дверь.

Подождали. Анфиса Васильевна тревожно косилась на каждого проходившего по коридору. Олежка спокойно ковырял в носу, не проявляя ни тревоги, ни любопытства. Вскоре «гаврики» вышли из комнаты. У одного был синяк на скуле, у другого распух нос, у третьего кровоточила губа. Базукин пробормотал им вслед: