...Высота ощущалась отсюда, из стеклянного купола, особенно остро: море казалось бесконечным. Белесое, в барашках, у берега и свинцово-тяжелое, ненастное, у горизонта. Но Севка знал уже, что с утра тут гадай не гадай, а с погодой ошибешься. Много раз за день переменится ветер, дождь налетит, а то и снег, выглянет озорно северное капризное солнце, угомонятся ненадолго гулкие удары прибоя.

Но уж очень суровой зденппою погоду гоже не назовешь. Где-то там. дальше, мощно врывается в студеное море тепло Гольфстрима. И Севке всегда казалось, что если очень пристально посмотреть, то можно различить эти теплые волны. Они. наверное, похожи на темные, быстрые, гладкие спины разыгравшихся дельфинов.

Севка обошел тесную башенку. Так и кажется, кругом море, одно море! А полоска земли совсем узенькая. И на этой каменистой полоске несколько жилых построек, метеостанция вот, пожалуй, и все хозяйство маяка.

До ближайшего города тут дальше, наверное, чем до полюса. Корабли мимо плывут, маленькие и большие, продрогшие и соскучившиеся по земле, а тут им маяк: «Привет, ребята! Внимательно смотрите— скалы! Я вам посвечу, а если туман и погудеть могу. Я ту-у-ут! Я ту-у-ут!»

— Ге-эй, там. па небе! — крикнул отец снизу.

И Севка чуть не кубарем покатился, а верней,

«свинтился» вниз. И опять ступенек не считал — кто же считает, когда спускается? Считают, когда поднимаются, пыхтят...

Наевшись пирогов с грибами,— а их тут, грибов, хоть косой коси,— Севка повалялся на стожке сена, заготовленного для коровы Северной Пальмиры. А потом отправился посмотреть, чего поделывает батин ученик Проня.

Сева заглянул в дизельную, где ладно, согласно гудели машины, а потом отправился в радиорубку.

Проня, надев наушники, что-то быстро записывал в вахтенном журнале. Потом, через некоторое время, важно снял их, отложил журнал и спросил Севку тоном морского волка:

— Н-ну? Как полиморсос?

— Чего? — не понял Сева.

— Политико-моральное состояние?

Сева опять ничего не понял и поэтому спросил о другом:

— А что вообще-то полагается писать в вахтенном журнале?

РЕБЯТА ТАКИЕ. КАК ТЫ

132

g(yИЕНЬКИ

Ада БЕЗБОРОДОВА

ТТ Д это г раз Севка ступеней не считал, рванул 1.1 ГА.бегом наверх Крутая лестница, винтовая. Вьются с пей вместе узкие перильца. Без них последние ступеньки вовсе не одолеть. И вот она наконец башня!

В ней тесно. Не то чтобы повернуться негде — простор боязно задеть «светило», окольцованное медью и потому похожее на драгоценный камень в перстне.

:■> живет здесь, в башенке, и посылает еко н море свой бессонный свет. Обыкновенное солнце может в любой час спрятаться за тучу, а то и совсем удрать за горизонт. А ото, в башенке, не может, не имеет права погаснуть. Никогда. Ради этого и живет тут отец Севки смотритель яка мыса Цьпт~Наволок. «На краю света-''. Вот е двадцать лет.

С ним вместе Севкина мама. И старшая сест-Севки здесь выросла, и сам Севка тут родился, ль ко вот учиться «*5дит далеко-далеко, в Мурманск, в интернат. ^л

Весной дождаться ие может, когда же на мыс, обратно. Летом бате нужен помощник: мать стала прихварывать. А так она была хоть куда — могла и за машинами присмотреть в дизельной, и по рации переговаривалась с кораблями.