Пионер 1988-10, страница 13

размером с копейку, а к середине ступни прилип расплющенный высохший паук.

Выспался?— спросил у ноги Пассажир. Нога исчезла, с края свесилась голова с темными нестрижеными прядями.

— Ага... Это вы меня укрыли?

— Естественно... Комары зудят, вот и укрыл.

Мальчик почему-то вздохнул:

— Меня комары не трогают... Хотя если сплю, то, наверно, могут...— Он спустил куртку.— Спасибо.

— Если не трудно, повесь у двери.

— Ага.,. Спасибо,— снова сказал мальчик и прыгнул вниз.

Вернувшись от вешалки, он боком устроился в кресле, перекинул ноги через подлокотник. Поболтал ими.

Можно посмотреть журнал?

— Да ради бога...

Мальчик полистал «Огонек», но почти сразу отложи л. Поскучнел и стал смотреть в окно.

— Неприятности? вдруг тихо сказал Пассажир.

Мальчик не удивился. И не оглянулся. Так же тихо спросил:

— Почему вы решили?

Пассажир не то усмехнулся, не то вздохнул. Объяснил:

— Я такую примету знаю с детства: если паука раздавишь, обязательно что-то нехорошее случится. А у тебя паук на носке.

Мальчик быстро подтянул ногу и с минуту сидел в позе известной древнеримской скульптуры. Называется «Мальчик, вытаскивающий занозу». Разглядывал ступню. Взял останки паука за лайку, отнес к окну, дунул.

— Нет, он уже дохлый был. когда я наступил... Это я в чулане веревку искал, разутый, чтобы не топтать зря... На живого зачем наступать?

— Но если случайно...

— И случайно не наступлю. Потому что чувствую.

Мальчик вернулся в кресло, забрался с ногами. Встретился с Пассажиром взглядом и поморщился. Взялся за нижнюю губу.

— У тебя что-то болит?

— Не... По-моему, это у вас болит,— нерешительно сказал мальчик.— Только не пойму, что. Будто везде...

— А! Ты угадал...— Длинное тело Пассажира болезненно шевельнулось.— Эта штука называется «остеохондроз». Не слыхал?

Мальчик свел брови и качнул головой.

— Между позвонками нарастают хрящи и зажимают нервы. И боль отдает в самые неожиданные места, от пяток до мозжечка... Потому как старость, дорогой мой...

Все так же, со сведенными бровями и держась за губу, мальчик проговорил:

— Если позвоночник, то главная боль в спине... Да?

— Ох... пожалуй...

— Тогда... я, наверно, могу...

— Что?— Пассажир приподнял голову.— Что ты можешь, дружок?

— Ну... полечить, если вы хотите. Я немного умею...

— Неужели?

— Ага... Я уже так делал. С одним человеком. И получалось... Только вам надо вверх спиной лечь.

— Гм, это задача... Впрочем, попробую... А что

ты предлагаешь? Массаж?— Пассажир глянул на худые мальчишкины руки с короткими рукавами.

Да не-е...— Мальчик спустил с кресла ноги.— Я не буду касаться. Или чуть-чуть. Вы не бойтесь...

Пассажир коротко, с прикашливанием засмеялся и стал переворачиваться на живот.

— Уверяю, что не боюсь. Хуже не будет...

Мальчик принес к постели стул. Сел задом наперед, грудью навалился на спинку. Втянул и закусил губу. Худая спина Пассажира закаменела под синей с белыми полосками рубашкой.

— Вы не напрягайтесь так,— осторожно попросил мальчик. Не натягивайте... все жилки.

Ох, ладно...- Спина обмякла, даже подтяжки ослабли. Мальчик сощурился, протянул руки, ладонями провел вдоль спины. Шепотом сказал:

— Ой-ей...

— Что?— выдохнул в подушку пассажир.

— Сколько всего у вас... Ну, от которого боль...

Да? Уже во всем разобрались, уважаемый

доктор?

— А вы не дразнитесь,— строго сказал мальчик.

— Ох, извини, молчу.

— Не, молчать не надо. Лучше про что-нибудь разговаривайте. Ладони мальчика то замирали, то плавали над синей рубашкой.

— Но я, право, не знаю... Видишь ли, я как-то не имею опыта бесед в... таких ситуациях.

Значит, сильно болит?— Мальчик говорил с некоторым напряжением. Он грудью сильно налегал на спинку стула.

Болит? М-м... пожалуй, меньше. Ты не беспокойся, я привык терпеть. В жизни всякое бывало...

На войне?

— И на войне, и после...

А вы кто? Ну, профессия у вас какая?

Ф