Пионер 1989-08, страница 8

неожиданная речка, узкая и, должно быть, неглубокая, но переправиться было негде. Иван побрел Вдоль реки, тяжело ступая гудящими от усталости ногами. День только начинался, он уже устал. Плохо. Вокруг было весело. Снег местами сошел, ледяную мелочь прибивало к пологому берегу, куски льда крутились у прибрежных кустов, задевая за коричневые и желтые корни, тускло поблескивая на солнце. А солнце уже изрядно пригревало. Иван вдруг с отвращением ощутил свою небри-тость. стоптанные тяжелые сапоги, промокшие портянки, отсыревшую одежду, от которой почему-то пахло псиной.

За поворотом реки, на другом берегу, он увидел девчушку. Она швыряла комья земли в воду, а рядом как оглашенный метался щенок и звонко лаял на каждое бульканье.

— Здравствуй, милая, как мне перейти? — спросил Свешников.

Здравствуйте,— ответила она.

Щенок залился еще пуще.

— Не забиячь! — прикрикнула она на него.— Пойдете так, а потом повернете, там река повернет, а вы так пойдете, прямо, а потом повернете, и будет сосна большая через речку.

Ничего не понял,— засмеялся Свешников.— Так река, а так я, река повернет, я поверну.

Девочка тоже засмеялась.

— Идемте, я покажу.

Они шли вдоль реки, каждый по своему берегу, переговариваясь, и щенок бежал вслед, визжа каждый раз, когда оступался и попадал в снег.

— Как река-то называется?

— Балва,— ответила девочка.— Ух, и ямы здесь глубокие. Тот год двое потонуло. А вы куда идете?

— К святым местам, молиться. А деревня ваша какая?

Село-то? — переспросила девочка.— Наше село Людиново. Бабка говорит, назвали так потому, что люди новые люди-ново,— протянула она.

— Откуда ж вы взялись, новые?

— Демид привез завод ставить, только это уж давно было.

Свешников сообразил, что речь идет о заводчике Демидове.

— Ну, спасибо, милая, сказал он, когда за поворотом показалось дерево, перекрывавшее неширокую речку. Он перешел на другой берег и зашагал к деревне.

Странник, а странник!

Он обернулся и увидел, что девчушка догоняет его.

— Странник, ты эдак в Людиново не придешь, оно вон где.— Она указала в обратную сторону.

Иван двинулся было туда и снова остановился, услышав слова девочки:

— Там у нас команда стоит...

— Ищут кого? — вздрогнул Иван.

— Ага, офицер ихний мужикам говорил, что злодей какой-то ходит, так чтоб его не слушать, а вязать.

Девочка вдруг запнулась и со страхом уставилась на Ивана.

— Ну, что испугалась, я не злодей,— усмехнулся он.

Девчушка еще несколько секунд рассматривала Ивана и потом облегченно засмеялась.

— Пет, я только подумала, тому-то, сказали, двадцати годов еще нет, а ты ужо старый...

Свешников невольно коснулся ладонью небритых щек.

— Умница,— сказал он.

Потом он спросил у девочки, где можно достать еды и переночевать.

— А ты иди в Вербежичи,- И она указала на несколько видневшихся невдалеке домишек.

До темноты Иван переждал, а в сумерки постучался в первую избу, на дверях которой был выжжен крест без перекладины.

Странника-богомольца ночевать пустили охотно, он, поужинав кашей и огурцами, улегся на * печи с хозяйским сынишкой и заснул мгновенно. Проснулся он поздно. Рядом никого не было. Он пошарил свою одежду, не нашел, выглянул с печи. Его рубаха, выстиранная, висела на веревке перед устьем печки, зачиненные штат.1 и выстиранные, высушенные портянки лежали на лавке. Стол был прибран, пол подметен, и в печке потрескивал огонь, желтыми лучиками просвечивая сквозь дырочки заслонки. Иван слез, надел штаны, обулся. Вошла хозяйка. Иван поклонился, поблагодарил за работу.

— Сядь поешь, пока рубаха высохнет,— сказала она.

Иван двоеперстно перекрестился и сел к столу.

Подобревшая хозяйка, собирая позавтракать, вполголоса рассказала, что в заводском селе стоят солдаты и что ищут они одного человека и приметы сказывали: молодой, росту средне большого, волосы черные и вьются.

— А что он сделал, зачем ищут его?— спросил Иван.

Хозяйка, снизив голос до шепота, объяснила, что человек этот послан-де от наследника Павла Петровича про подушный оклад разведать, и еще он говорил — так рассказывали слышавшие,— что государь Петр Федорович жив и находится в Херсоне.

Свешников пожал плечами.

— Что, не веришь? — Хозяйка поджала губы и неодобрительно, даже с подозрением поглядела на Ивана.

— Трудно верить, хозяюшка,— проговорил он, Петр Федорович умер давно, а наследник, слышно, в чужих странах с женой гуляет.

— Господи,— проговорила хозяйка укоризненно,— господи, да кто ни придет, за всех бога молить будем. Царь Петр Федорович к мужикам добер был — землю давал.— Она вздохнула.— Волю давал...

— Когда же это он волю давал?— не сдержался Иван.

— Да ты что, турок, что ли? удивилась хозяйка. - Как это — когда? Годов десять тому будет либо поболе.

«Это она о Пугачеве, подумал Иван.— Крепко корни пущены...»

Под вечер он снова шел, отдохнувший, вымывшийся в маленькой баньке, сытый. За двугривенный хозяйкины соседи навалили полный мешок сухарей. Он шел и думал о том, как жадно тянутся крестьяне к малейшей возможности перемены, как всякая, пусть даже неправдоподобная выдумка зажигает надеждой глаза и сколько пороху заложено в народе: поднеси огонь вспыхнет! Вот еще самозванец объявился, еще один печальник за народ.

На другой день он встретился с этим печальником.

На окраине небольшого села, куда зашел он отдохнуть (чем дальше он уходил на юг, навстречу птичьим стаям, тем больше он смелел, не прятался от людей), на окраине этого села его перехвати