Пионер 1989-12, страница 5
"Уважаемый Женя! Мне а цирк принесли письмо, которое ты написал в журнал •<ПионерПризнаюсь честно, не хотелось на него отвечать. Мне казалось, что время само поставит все на свои места и когда-нибудь ты сам посмеешься над своей наивностью. Но наивным оказался я сам. Это я понял, когда на прием в мои Центр реабилитации привезли парнишку, чья судьба сломана каким-то твоим единомышленником. Еще и еще раз я вникал в диагноз, поставленный после увечья. Надежды нет. Этот мальчик никогда не сможет ходить. Что случилось? Минутная драка. Я бы мог описать ее подробности, так, как он рассказал. Но дело не в них, все было слишком просто. Шел по улице, чне понравился>• встречному, возможно, такому, как ты, местному Рэмбо. Но если бы он и был перед тобой виноват самой смертной виной, уверен ли ты, что тебе дано право 'наводить порядок», казнить или миловать? Твой кумир мог бы позавидовать тебе в драке. Несколько ударов по голове, по спине — и человек, оставшись живым, навсегда выбыл из жизни, тело больше не слушается его. Мне всегда казалось, что зрители, которые в самом деле видели Рэмбо в кино, не принимают его всерьез. по крайней морс, выходя из кинотеатра, не бросаются бить прохожих. В кино актер Сильвестр Сталлоне изображает машину, запрограммированную на убийство, а в жизни жалуется, что вышел из моды, что от одного вида оружия его тошнит. Не знаю, многих ли парней на западе Рэмбо сделал убийцами. Знаю только, что киношные жестокости сейчас меркнут перед тем. что происходит у нас на улицах Казани, меркнут перед «дедовщиной», которая из армии перекочевала во многие детдома. Доморощенные Рэмбо завелись и у вас в Калуге. И там, откуда привезли мальчишку с перебитой спиной. Когда я читал твое письмо, я подумал, может, это тот случаи, когда у человека «отнимается» душа, как могут отняться ноги. Ее парализует, и это не лечится. Во всяком случае, лечится с трудом. Но убеждать человека, что плохим быть плохо,— пустое занятие. Только сама жизнь, беда, потрясение могут заставить задуматься. Может быть, ты задумаешься, как случилось, что я, далеко не слабый человек, признаюсь тебе сейчас в слабости: я не могу убедить маму увечного парня увезти его домой. Не хватает мужества признаться, что я в ее случае бессилен, хотя многих обездвиженных вернул к жизни, научил заново ходить. Мне легче на арене поднять тонну, чем отнять надежду у матери. Я не Рэмбо, и. как видишь, победа не всегда на моей стороне. В. Дикуль». „.Если представить, что на вокзальной площади, и Калуге. Женя Дорохов читает друзьям ответ на свое письмо, то скорее всего там решат, что великий циркач не настаивает на своей победе над ними; калужскими Рэмбо, Попурэмбо, Четвертьрэмбо. Во всяком случае, признает их опасность и силу, оттого о письме столько горечи Дикупь не написал •в письме самого главного о себе А ведь жизнь его — это и есть ответ всем, вместе взятым, Рэмбо... Так что будем считать, что ваш поединок продолжается. „ После того, как отгремят литавры, устану! и замолчат барабаны, Дикуль. откланиваясь, оставляет на барьере все свои .юлочемыо шары, гири штангу с дисками и всякое другое, что сверкало, летало в воздухе, держалось на его плечах Весь антракт это не будут убирать. Сбежится народ все будут смотреть, трогать шары и гири пытаться поднять, приподнять или хотя бы чуть покатить их Особенно стараются мальчишки: но нет. все неподъемное, настоя щее, не сдвинуть с места! А ведь с помощью технических ухищрений в современном цирке можно, оставив зрелище столь же эффектным и даже тяжести настоящими, можно было бы облегчить работу -человека с тонной на плечах- Иллюзионисты были бы тут как тут. И «Волга" вместе с водителем также доожалась бы, не упала с ого плоч, Но нет. Восьмидесятикилограммовые шары, стодвонадцатикило-граммовая штанга Дикуль увеличивал и все увеличивает понемногу их вес. Тонна на плечах? На тренировках он одолевает и полторы тонны. Во время съемок фильма ••Пирамида» он пожелал поднять лошадь и понес ее на плечах по улице... Стоит на своем все настоящее! Авторитетная комиссия, эксперты —асы мировой арены вот что писали и своем заключении -Дикупь обладает феноменальной силой. Его композиция включает ряд уникальны* элементов высшей сложности, которые никто никогда не исполнял Он работает легко и артистично с самыми большими весами, превосходя в этом отношении лучших силовых жонглеров мира». Культ силы? Дикуль сам говорит — Пусть видят, на что человек способен. °Ну, и у нас культ рилы»,— скажут калужские Рэмбо и Попурэмбо. Все сходится! И нечего гак косо смотреть на поклонников силы, на страдания культуристов при виде булок и варенья на их самоистязания в спортивных залах Но не сходится ничего, Артист цирка Валентин Дикуль мог бы колесить по земному шару, загрузив своими штангами и гирями отдельный вагон Но львиную долю времени у него отнимают увечные скованные недугом люди, которым разрешено являться к ному прямо в цирк. Хотя открыт уже и действует Центр реабилитации — в Москве, в Останкине, и к нему уже от метро на стенах домов, на заборах мелом стрелочки ■■Дикуль»... Даже на гастролях он выкроит время, чтобы побывать в больницах. Там уже прошел слух приехал тот самый циркач, что когда-то упал из-под купола и разбился, Врут, что ли, про то, как он поднимает «Волгу- и водитель даже не вылезает? В больницах, пожалуй, он охотнее говори- о себе, долго, подробно— учит побеждать обреченность прикованных к постели. Спрашивают обычно: — Метров сто будет до купола? — Метров тринадцать, это было в шапито. .Шапито. Он был совсем молодым Только-только начинал выступать. Бродячий цирк и был его школой. Еще маленьким, ко>да рос в детском доме, и в городе, на площади, появились шатры шапито, Валентин сам себе напророчил судьбу циркача. Отговаривать было некому, отец погиб, и мамы рано не стало., Бесплатным зрителем быть хлопотно, Валентин стал подмета*ь арену, кормить зверей. Прошел не один год, и не в одном цирке он осваивал туго натянутый канат, летящие качели Выступал уже. И однажды, это было, кажется, в Вильнюсе,— беда. Лопнул штамберт на котором крепятся приспособления для воздушного гимнаста. А дальше все очень плохо. -Белая палата, белая сестра, Только б не заплакать! Боль остра...» Он выжил, но— полная неподвижность Больше двух с половиной лет. За это время, вопреки прогнозам врачей, он все-таки встал хотя еще долго не обходился без костылей Так по крохам, по капле, рождалась «адская школа-его собственная система: заставить двигаться руки, ноги заставит:. себя сесть, потом подняться Встать и идти. Он изучил анатомию и знал теперь как работает каждая мышца и зачем, -Мышечный корсет- приведет в движение неработающие звенья опорно-двигательного аппарата. Не 3 |
