Пионер 1990-02, страница 56

ту через комиссионный магазин. Но вникать не стал, не за этим приехал. Если уж это социально-разоблачительное пианино не стало карать Мыльникову, зачем Рахманину вмешиваться в ее безналично-комиссионные дела.

Он поблагодарил директрису и пошел в милицию отмечать командировку.

В милиции уже гудел народ. Дежурный лейтенант Малинниченко отметил ему прибытие и спросил:

— Надолго?

Рахманин только подивился связи между этими совершенно отличными событиями.

А потом и его самого сняли,— продолжала Светлана Ильинична.— Купила его Перевертова из Потребкооперации, так на нее письмо пришло из Владимира, что она половину товаров на рынке налево продает. Посадили. Как вам это нравится?

Мне это никак не нравится, ответил Рахманин. чтобы поддержать разговор, хотя в глубине души он явно одобрял действия пианино. Чем больше жуликов будет посажено, тем лучше. «Этому бы пианино,- подумал он,— впору погоны приделать и звание давать. Например, пиаиин-лейте-наит».

Но, оказывается, пианино доставляло неприятности не только социально недостойным людям, но и честным.

— Начальник милиции его купил— Селезнев, продолжала Мыльникова.— Так он в аварию попал. А уж такой был человек хороший.

— Не думаю,- возразил Рахманин.— Откуда у хорошего человека деньги на старинное пианино? У честного человека и оклад честный небольшой.

— Да к тому времени это пианино копейки стоило! Его никто брать не хотел! Оно у нас в магазине в последний раз трижды уценялось. А наша сторожиха тетя По.чя без пол-литра на ночь ни за что оставаться не хотела при этом пианино, пока мы его не продали.

— Это-то почему?

— Потому что на нем по ночам Белые Перчатки музыку играли.

— Какие Белые Перчатки? удивился Рахманин.— Откуда они взялись?

— Поди узнай,— сказала Мыльникова.— То ли в окно прилетали, то ли виутрях прятались. Только играли старинную музыку, в основном траурную... Какую-то черную музыку.

— Странно, произнес Рахманин.

Конечно, странно,— согласилась Мыльникова. Ей безусловно нравилось, что милиционер-практикант отошел от самоварно-торговой темы на суеверно-бытовую.

— Уж после Селезнева-то это пианино вообще отказались покупать. Вот его по безналичному расчету и продали во Дворец культуры.

Рахманин подивился такому странному обстоятельству: продаже товаров по безналичному расче-

— Не знаю. Как получится. Скажите, а есть тут у вас кто из Московского университета.

Я из .'Московского университета.

— Как тебя зовут?

— Валерий.

— А меня Виктор. Слушай, что ты об этом думаешь?— Он протянул Малинниченко гранки и письмо в «Пионерскую зорьку».

Малинниченко обстоятельно, как все милицейские, стал читать. Прочитал, еще раз пробежал глазами и сказал:

— По-моему, ерунда. Я в детстве много слышал таких баек. Красная Рука, Черная Простыня... Сейчас еще Летающий Шприц появился... наркоманов убивает. Люди по своей темноте верят во что угодно.

— А ты по своей темноте ни во что не веришь! раздался вдруг еще один голос, Оказалось. что в дежурке был еще один милиционер. Он был толст, но не противной такой толстотой, а младенческой, пухловатой. И еще он был черняв и ироничен.

— Я тоже из Московского университета. Дайте мне почитать, что вы ему давали.

Он внимательно прочитал заметку и письмо и сказал:

— А я в это верю. Смотрите,- он показал на карту города, висевшую над головой дежурного,— вот имение Осиновых около Никольского кладбища. Отсюди вся нечисть и идет. И. между прочим, фамилия Ваньки Каина была Иваи Осипов Каин.

— А кто это такой?— спросил Малинниченко.

— Мне кажется, ты не Московский университет кончал, а Тмутараканский. Как же можно Ваньки Каииа не знать?— улыбнулся толстяк.

— А ты знаешь?— спросил Малинниченко у Рахманина.

54