Пионер 1990-07, страница 37

J

Александр БАРКОВ

miiflWo oCrpm

ас было двое на острове — мальчик и я. Дни стояли длинные и светлые, пропеченные горячим майским солнцем. Хорошо встречать зарю в этих глухих, потаенных местах, покой которых нарушали лишь тягучие локомотивные гудки, доносящиеся с железнодорожной станции. Понравился мне и невысокий песчаный берег Раменки с кипучей гривой тальника поверху, с глубокими, темными омутами, где на дне дремали пудовые сомы. По душе мне пришелся и небольшой шалаш, который мы с Витей соорудили из сучьев и оплели лозой.

Здрасьте! сказал Витя и ковырнул песок резиновым сапогом.

— Доброе утро! Кик дела?

— Так себе...— Витя посмотрел вдаль, туда, где плыла по течению коряга, похожая на оленьи рога.— Шесть пескарей и один ерш.

Я промолчал.

Мальчик взял в рот травинку и присел возле меня.

— А вот позавчера, знаете...— в задумчивости начал он.— Сижу, значит, я вечером у старой мельницы. Ловлю на стрекозу и кузнечика. Клюет одна за другой: то окунь, то ерш, то плотвица,— не успеваю вытаскивать. Ведерко заполнилось до краев. Поздно уже. Глаза слипаются. Домой пора. Глянул в последний разок на удочку... А поплавок на ней дерг-дерг. Да так сильно! Меня разобрало. Ладно, думаю, кусай! От меня так просто не уйдешь. Легонько подсек, а он хитер — отпустил, бродяга...

— Передохнул?

Пузырь пустил. А потом снова дерг-дерг. Поплавок заплясал как шальной. Аж круги до середины Раменки дошли. Стой, думаю. Еще разок подсек, а поплавок раз... и ко дну пошел. Я дерганул. Упирается, но все ж идет. Вытаскиваю, во...— Витя развел руки.— Представляете, морской окунь!

— Да откуда здесь морской окунь?— удивился я.

Мальчик в задумчивости покрутил рыжий хохолок на макушке.

— Да его, видать, из Черного моря к нам в Ра-менку течением занесло!

«Эк... куда хватил, а морской окунь случайно не догадался тебе объяснить, что реки впадают в моря, а не наоборот?» — подумал я про себя, вспомнив одну забавную историю.

Выло это в прошлом году. Отправившись в дальний лес по чернику, мы с Виктором потеряли

Рисунки А. ОСТРОМЕНЦКОГО.

ориентир и немного заблудились. Проплутав с пяток километров, нам пришлось заночевать на вырубке в старом, заброшенном лесорубами бараке.

Ночь выдалась темная, как вороново крыло. За окнами долго шумел северный верховой ветер, а потом зарядил дождь.

Мы улеглись прямо на полу, в углу, куда еще засветло натаскали пихтовых веток и сухой травы для постели. Поговорили о том о сем, и я, крепко уставший за день, мертвецки заснул. Не знаю, сколько времени длился мой сон, только проснулся я в кромешной тьме от горячего шепота Витьки:

— Дядя Саша, беда! Крышу сорвало вместе с потолком! Что делать будем?

Я лежал на спине и, открыв глаза, увидел над собой звездное небо с ярко светящейся Большой Медведицей. Меня это очень удивило, но еще больше поразило то, что на воле бушует ветер, хлещет дождь, а небо почему-то ясное. Чудно?! Я протер глаза, но вокруг все по-прежнему: так же темно, за стеной свирепо воет ветер, а по стеклам барабанят струи дождя.

— Ни потолка, ни крыши над нами... Но почему же сухо?— зашептал я, чувствуя неладное. Что за чудеса в решете?

— Они самые,— отозвался Витька.— Мне дед сказывал, что в этом бараке еще и не такое бывает...

— И долго длится?

Мальчик пожал плечами.

— Вот наваждение-то!

Витька заметил, что мне не по себе, усмехнулся чему-то и вдруг заговорил бодро:

— Ниче, дядя Саша! Все наладится! Со мной не пропадете, потому как я — волшебник. И эту кровлю могу вмиг починить! Смотрите-ка!.. Раз, два, три.

В тот же миг вспыхнул свет карманного фонарика, и я увидел над собой вместо звездного неба обыкновенный брусчатый потолок. В изумлении поднялся с постели:_w

— Ну и ну!

— А очень просто,— усмехнулся волшебник. Это домовой забавляется. Да-да, дядя Саша!

Витька изо всех сил старался быть серьезным, но я вдруг уловил в его голосе еле сдерживаемый смех и понял: паренек меня разыгрывает. Но в чем же секрет его розыгрыша? Я внимательно посмотрел на потолок и увидел там кусочки трухлявого дерева. Приподнявшись на цыпочки, я оторвал один из них и разглядел. Ва!.. Да это же светящиеся гнилушки, прилепленные хлебным мякишем.

— Ну-ка, волшебник, отвечай начистоту! Где ты

3S