Пионер 1993-05-06, страница 8

*Здравствуй, «Пионер»! Почему вы перестали писать о «Ласковом мае»? Еще в прошлом году писали, а в этом ни слова. Какая муха вас укусила? У кого ни спросишь, никто не любит эту группу. Только и слышно: «Непрофессионалы!» Что за чушь? Какие же они непрофессионалы, если собирают на своих концертах целые стадионы. А кто написал, что их песни для детей от 2 до 5 лет? Сходите на концерты и убедитесь, что их поклонники с 12 до 60!

Я уверена, что «Ласковый май» войдет в историю нашей эстрады. Лучше этой группы не было и не будет. А вам будет еще стыдно за молчание!

С уважением, Галина Б., г. Вологда».

«Здравствуйте!

Пишет вам Алина Абрамова. А пишу потому, что некому мне высказать все, что не дает мне покоя. Родители меня не понимают, друзья и слушать не хотят, считают сумасшедшей. Быть может, я на самом деле чокнулась? Дело в том, что мне очень нравится XVIII век. Я даже не могу выразить словами, как мне нравится все, чем они жили, как они жили. Я имею в виду высший свет, дворян.

Я и сама не могу понять, что со мной происходит. Я как в другом мире живу. Иногда, правда, «возвращаюсь к жизни»: схожу на дискотеку или к кому-нибудь в гости. А потом снова... Быть может, меня еще то привлекает, что люди там были благородные. Сейчас таких нет.

Вы знаете, что я делаю, когда совсем грустно становится? Надеваю бархатный халат и начинаю тряпочкой стирать пыль с большого кувшина, он в 1728 году сделан, а сама плачу. А как спать ложусь, так на голову чепчик с кружевами. Смешно? Смешно. Вот сейчас допишу письмо, отправлю, а завтра буду жалеть: вдруг вы не поймете.

Таджикистан, Курган-Тюбинская область, г. Пяндж».

# ^^

ПОЧЕМУ МИР ТАКОЙ

ЖЕСТОКИЙ? #

МНЕ ОЧЕНЬ НРАВИТСЯ

ХУ1П ВЕК. #

НА ТУСОВКЕ МЕНЯ

НЕ УЗНАТЬ... #

«ПИОНЕР» — МОЕ

ДЕТСТВО... *

КАКАЯ ВАС МУХА УКУСИЛА?

«Я вроде что-то среднее между ботаником и тусовочником. Я не против иметь хорошие оценки, и я их имею. Но и тусовка — явление в моей жизни привычное. Собираемся у одной девчонки, у нее родителей круглые сутки нет. Ну, музыку послушаем, потанцуем. Выпиваем иногда. Наркоманов среди нас нет. Если честно, мне уже немного надоедает: все время одно и то же.

Это вне школы и моего родного дома. В школе же у меня есть одна подруга (да/). У нее своя тусовка, там вполне взрослые ребята — лет по 18—19. От нее только и можно слышать: «Ванька упился, Майкл с Ленькой подрались». ...Раньше я стихи писала. Кеша, подруга моя, говорит, что нормальные, а мне кажется — идиотские. Если бы моя матушка меня на тусовке увидела (джинсы с бахромой, липучки, цепи), припадок бы приключился. Ну, вот и все. Бывайте здоровы, живите богато.

Т., 13,5 лет».

«Пионер»! Пишу я тебе впервые. Но не могу удержать все это в себе. Почему наш мир такой жестокий? Вокруг себя видишь только жестокость, несправедливость. Везде — в школе, на улице, дома — сталкиваешься с ней. Почему сильный всегда готов обидеть слабого? А когда спросишь: «За что ты его так?» — он ответит: «:Да так, просто захотелось!» Почему же себя никто не поставит на место обиженного? Вечером страшно выходить на улицу — боишься! А вдруг что-нибудь ыучится? Почему наш мир такой? И кто в этом виноват?

Валя К., Украина, Луганская область».

«Мне все равно, кто будет читать это письмо. Я понимаю, что ответить на него невозможно положительно, потому что эликсир жизни не придуман. Я потеряла Великое Чувство Оптимизма. И мне теперь очень плохо. Вы не подумайте, что я одинока. У меня замечательные родители, очень умная бабушка, преданные друзья, много знакомых. Я не могу сказать маме, что плачу от одной мысли о смерти, и говорю, что болит зуб. Я не могу жить в такое время, когда сегодня белое — белое, а завтра — черное. Я хочу знать, что будет лет через 200. И мысль о том, что я этого не узнаю, меня угнетает.

К вам я обращаюсь лишь потому, что не вижу лица, приговоренного читать это. А еще «Пионер» — мое детство. А в детстве ярче солнце, гуще травы, обильнее дожди, темнее небо и интереснее каждый человек. Это не я, а Паустовский.

Знаете, я вдруг перестала понимать моих любимых героев у Толстого. Не могу видеть старого Юрского и Ефремова.

Моему письму еще далеко до «Записок сумасшедшего». Но не откладывайте его.

Я хочу быть звездой, вечной и холодной, без чувств и без желаний. Сейчас я бы смогла...

Л. Д.».

8