Техника - молодёжи 1934-07, страница 71

На (стол разбрасывают 24 предмета, среди них .патронная гильза и клочок шелка, свисток и портрет Водопьянова. Минуту ученик глядит на этот базар, но на 61-й секунде инструктор закрывает стол мишенью и предлагает назвать те 24, упорно выскакивающих из головы, предмета, которые лежат под бумагой.

Новичка ставят на .валу, и перед ним на поле выскакивают мишени

— Вижу, слева, — возбужденно кричит он, — голова офицера, бить надо в нее!

— Это не голова, а липа, — охлаждает инструктрр, — ты видел голову, но не разобрал, что она двигалась верхом вниз. Настоящая вон там внизу.

Но месяц спустя глаз и голова ученика вступают ,в деловой контакт, будущий снайпер не просто оглядывает ландшафт, .он уже фотографирует глазом местность и, как сказали бы в кружках текущей политики, выделяет решающее звено. С вала перед ним на четырехсотметровой дистанции появляется ми-—шень, она стоит 6—'-7 сек., потом скрывается. Через 2 месяца она будет появляться уже на 1 сек. и в самых неожиданных местах. А дальше .мишень начнет двигаться, станет мельче, а к концу .учебы число мишеней размножится; на линии огня будет возникать уже три, пять, десять мелких мишеней — надо будет выбрать главные и успеть поразить, пока они ,не скры-■ лись. _f

Ночь легла на стрельбище. Густой, темный воздух с прослойкой из дождевых струек. Накинув капюшон и хлю.пая по глине, пробирается Ерусалимский к огневому рубежу.

— Товарищ начшколы, — пробивает дождь голос дежурного по валу, — слушатели построены, разрешите начинать.

Полевая учеба начинается на обыкновенном столе и куклах. На снимке — начальник вечерней школы снайпинга т. Иванов. Он разбирает с курсантами результаты стрельб по движущимся фигурам

Фото И. Хана

Детскими играми кажутся после этого ночного зачета 25-метровые тиры с электрическим освещением, сухим полом, тихим безветренным воздухом. Здесь ночью на валу винтовку снайпера наводит не столько глаз, сколько ухо, сколько вся система сщущений; она, как собранная губка, вбирает звуки и искры_; запахи и шумы с линии обстрела. Рожок горниста играет увертюру, в блиндаже проверяют мишени. Зачет начинается.

Ухо напряженно выхватывает из темноты уоколь-зающий звук. Вот, кажется, поймал.

— Товарищ инструктор, слева гудок машины, никак подвозят подкрепление, либо снаряды.

Но инструктор говорит, что это ошибка и что гудок принадлежит не грузовику, а полевому телефону.

Опять тихо, только дождь перелистывает деревья. Молчаливое ожидание, в глазах, напряженных, как мускулы борца, забегали какие-то искорки. «Что за петрушка, в самом деле, метрах в трехстах мелькнули искры, вспышки,— никак закуривают. Ясно слышен резкий звук... Не иначе — открывают затвор (вспоминается урок)... Спичку видно за 700, а стук затвора слышен до 600 м. Бить туда».

Как на зло тучи выпуокают луну, она в упор уставилась на стрелка и залила объектив телескопа молоком, которое не сотрешь со стекла никакой тряпкой. «Все равно надо бить. Иначе мишени уйдут». Палец нажимает на .спусковой крючок.

Утром Ерусалимский, сгоняя зевоту, подсчитывает итоги: из каждых пяти выпущенных в темноте пуль, четыре легли в мишень <грудной размер). Навыки детской игры с запоминанием предметов, игры, описанной еще Киплингом в его рассказе «Ким» (это имя индийского мальчика-следопыта), неожиданно стали предметом первой необходимости для современного снайпера.

«Снайпер не сверхчеловек и не чудо природы,— встречает любой инструктор новичка.—Каждого здорового комсомольца можно сделать снайпером».— И Ерусалимский оправдал практикой это свое мнение, выдавая недавно дипломы уже восьмому выпуску центральной снайперской школы. В нее приходят совсем зеленые ребята, которые с натяжкой сдали на ворошиловского стрелка, а спустя полгода из Кускова разъезжаются на все вокзалы глазастые снайперы, увозя домой на память рекордную мишень с