Техника - молодёжи 1935-04, страница 18

подходящее место, мы машем, делаем последний круг, выключаем, как договорились, мотор и делаем посадку.

Все в порядке, мы на острове Врангеля. Данное нам задание выполнено. Теперь в нашем распоряжении имеются и люди, и материал, и инструмент. Через час связь с материком была восстановлена, и жители острова Врангеля впервые за два года получили возможность послать своим родным радиотелеграммы.

Через пять дней после вторичного, на этот раз уже основательного, ремонта, мы возвратились на мыс Северный, оставив на острове Врангеля радиста Иванова и забрав оттуда больного зимовщика т. Траутмана.

Вернуться с пароходом «Смоленск» в столицу нашего Союза мы опоздали. Пришлось ждать прихода парохода, а он смог притти только летом.

Сидя первое время без дела, мы скучали. Снег растаял, полет на лыжах невозможен, поплавков у нас нет, но лететь было нужно, так как навигация открылась.

В 180 километрах от мыса Северного у мыса Билинкса в ледяном плену находилось три парохода, два из которых зимовали уже два года.

По мере того как ледовая картина менялась и приближалась навигация, пароходы стали почти ежедневно по радио запрашивать нас о возможности ледовой разведки.

На Чукотке никогда еще самолеты летом не летали на колесах, там производились полеты только на поплавках. Но нет такого безвыходного положения, из которого нельзя было бы выйти. Мы с Фарихом стали искать аэродром. Подходящий аэродром мы нашли близ моря, но у него был один недостаток —разбросанные камни. Убрать эти камни в сторону было трудно, их было много. Но случайно мы сделали открытие —камни эти легко крошатся. Кувалдами мы стали их крошить, подготавливая себе аэродром.

8 июня мы сделали первый опыт взлета

Возвращение с острова Врангеля. Посадка на мыс Шмидт.

на колесах с песчаной косы. Опыт удался блестяще. В этот же день мы произвели первую ледовую разведку по мысам Билинкс и Северный. Долетели до зимующих пароходов, познакомились с ледовой обстановкой и сообщили об этом пароходам. В течение 12 дней мы каждый день вылетали на мыс Билинкса и все время информировали капитанов зимующих судов.

Дело в том, что на этих трех судах запас угля был по 50 тонн. Суточный же расход угля этих пароходов составлял 25 тонн, а ледовая пробка, создавшаяся у мыса Билинкс, по пути к Ванкарему, где пароходы могли пополнить запас угля, занимала расстояние двух суток пути. По радио у нас с экспедицией была договоренность, что мы сообщим о возможности прохода, только когда действительно наверняка можно будет пройти.

На 13-ю разведку, мы, наконец, увидели, что пароходы действительно смогут пройти в Ванкарем.

После нашего сообщения экспедиции пароходы с помощью аммонала пробили кромку льда, и на следующее утро мы увидели, как суда задымили и двинулись на восток. Это была наша новая победа.

Попутно с ледовой разведкой, возвращаясь обратно не над морем, а над берегами Чукотки, мы обнаружили большое количество сухопутных аэродромов, по качеству не у с ту-.. пающих лучшим аэродромам на материке.

При дальнейшей работе по ледовым разведкам, возвращаясь обратно береговой полосой, мы для ознакомления и изучения этих аэродромов в течение 3 месяцев произвели 77 посадок в разных местах побережья.

Это дает возможность с полной ответственностью сказать, что господствующее положение на Чукотке принадлежит сухопутной машине, потому что гидросамолет в этих местах может работать в лучшем случае 3—4 месяца, и то часть бухты забивается льдами, а лагуны мелеют. Летая на сухопутной машине, мы вспоминали, что с весны нам обычно запрещали летать на сухопутной машине.

Всего мы налетали 107 часов, да от тебя, тов. Водопьянов, мы получили самолет уже с налетом 115 часов. Таким образом, мотор отработал без перечистки более 200 часов. Как же после этого можно не верить в наш советский мотор М-17?

За эти 107 часов полета над морем на колесах мы дали возможность пройти судам Колымской экспедиции, оказали содействие ледоколам «Литке» и «Красину», Несколько раз нам приходилось уходить в море за 120 километров. Мы же помогли пройти к мысу Северному пароходам «Смоленск» и «Шмидт».

27 сентября на пароходе «Смоленск» мы покинули мыс Северный».