Техника - молодёжи 1935-04, страница 16

могли подставить под крыло (козелки и т. п.). Что же делать? Стараясь не показать своего замешательства, я распределяю работу, даю задания, а у самого в голове одна мысль — как поднять машину? Вначале я думал пойти к морю и, подобрав подходящие льдины, откалывать от них куски льда и носить к самолету. Расстояние от моря до машины около километра.

Пока разбивали ящики и вытаскивали гвозди, я пошел к морю, ню льда, от которого можно было бы отрывать куски, не оказалось. Возвращаюсь обратно. Проходит еще часа три за подготовкой материала. После этого мы начали разрывать снег и разжигать лампы (у нас были две лампы и примус), потом вскипятили чайник, разогрели консервы и поели. Располагаемся на ночевку. У тт. Петрова и Иванова—меховые мешки, а у нас с Фарихом — ватные. Мы влезаем с Фарихом в самый хвост фюзеляжа, надеваем мешки и засыпаем. На наше счастье температура —8°, мы не замерзли и спали хорошо.

Н очыо шел снег, и, когда мы утром вылезли из машины и увидели снег, мне вдруг вспомнилось детство. Ведь мы же в детстве всегда катали снежные бабы ... И тут я вношу предложение—катать комья снега, подкатывать их к самолету и набивать под нижние крылья, а когда снег сделается твердым, подкопать самолет, он повиснет на крылья, и тогда уже можно будет приступить к ремонту. Предложение это в первый момент было встречено критически, но потом все поняли, что другого выхода у нас нет, и все четверо принялись катать снежные комья. К полудню нам удалось с одной стороны забить крылья, а к вечеру операция была закончена полностью. В течение 18 часов мы работали без перерыва.

Фарих (справа) и Бассейн

перед отлетом на остров Врангеля.

Радист-челюскинец т. Иванов.

Под конец операции с набивкой снега изменилась погода, температура резко понизи чась — мороз 20°. Снег, который мы подкатили под крылья, затвердел, и у нас получились замечательные «козелки» (подпорки). Теперь мы принимаемся ножами подрывать лыжи. Эта работа заняла часов восемь, и в конце концов лыжи мы подрыли. Я волнуюсь — освободится шасси или нет.

Подрыли мы машину самое большее на три сантиметра, и шасси повисло в воздухе.

Теперь ремонт пошел быстрее. Оттого, что шасси стало свободным, настроение у всех поднялось. Мысль стала работать лучше. Гавриил Герасимович Петров сразу показал себя опытным деревообделочником. Он складывал вместе три доски (от ящиков из-под консервов), скреплял их шурупами, и лонжерон сращивался при помощи этих досок.

К концу четвертого дня мы закончили починку лонжерона. Я посадил башмак на место, но у нас нехватало сил для того, чтобы поднять шасси. Вся трудность заключалась не только в этом, — нам нужно было растянуть шасси. А растянуть не на что, гребенки не подходили под башмак, сантиметров на шесть не сходились, и, несмотря на все наши попытки, ничего не получалось.

Моя бригада, до последней минуты верившая в благополучный исход ремонта, начала сомневаться. Вот все сделали, а тут, оказывается, не вышло ... Тогда я решаю подрыть снег под правым крылом, что-нибудь подложить, — машина будет ложиться на центр оси всей тяжестью и подведет аммор-тизационную стойку под башмак. Но подложить нам нечего. Сколько мы ни думали, ничего подходящего не оказалось. До ближайшей сопки два-три километра. Фарих еще вчера ходил с биноклем и смотрел вокруг для того, чтобы ориентироваться и удостовериться, нет ли поблизости чего-либо живого. Во время этой разведки Фарих обнаружил