Техника - молодёжи 1936-10, страница 46

А расстояние заметно сокращалось — еще бы!— при таком быстром да еще встречном движении. Узкая полоска дыма стала шире. Пятно увеличилось. Мне казалось, что оно уже приобрело очертания мчащегося иа нас паровоза.

— Тормоз! — крикнул я диким голосом.

Тураев и его помощник теперь спокойно сидели, сложа руки, будто в каком-то оцепенении. Алексей Степанович показал на стену и сказал ровным, даже монотонным голосом:

— Здесь был рычаг тормоза. Видишь, я его сломал перед выездом.

Говорят, что в минуты смертельной опасности перед мысленным взором человека стремительно проносится вся его жизнь. Со мной произошло не это, но нечто подобное. Мысль прояснилась до предела, заработала с невероятной быстротой. Целый ряд соображений пронесся в возбужденном мозгу.

Предательство? Преступление? Не может быть! Тураев... Но, с другой стороны, разве не было случаев, когда вредители прикрывались преданностью советской власти и под ловко надетой маской делали овое дело?..

Еще минуты — или секунды? — и два поезда превратятся в груды .пылающих, дымящихся обломков, в месиво теплого человеческого мяса... Раздадутся ужасные крики и стоны искалеченных. Мне чудилось, что я уже слышу их.

Зачем я доверился ему! Как я был слеп, что не заметил странности его поведения, подозрительной уклончивости его ответов! Теперь я сидел бы за своим письменным столом, а не мчался бы навстречу неизбежной гибели!

Встречный поезд уже отчетливо виден в бинокль.

Сколько людей погибнет в обоих поездах!

А этот долговязый помощник! Он тоже спокоен. Значит, он сообщник. И есть еще сообщники: ведь Тураев оказал, что встречный поезд пущен по этому же пути. Значит, его кто-то пустил! И как все обдумано и подготовлено — сломан тормоз...

Значит, не сумасшествие, а преступление?

Все это пронеслось в моем мозгу вдесятеро быстрее, чем вы читаете.

Случайно мой взгляд упал на указатель скорости. Странно, но это было так: стрелка отклонилась назад: она показывала только 10 километров в час.

Я горько усмехнулся: какое это могло иметь практическое значение? Все равно скорость очень велика, и, если бы даже встречный стоял неподвижно, оба поезда разобьются вдребезги. А он летит, как и мы!

Но чувство опережает логику. Я все же с удовольствием заметил, что ощущаю замедление движения, и чем дальше, тем больше. Верьте мне или не верьте, у меня создавалось такое впечатление, будто мы налетаем на какую-то упругую подушку или тугую пружину, плавно, но непреодолимо задерживающую наш ход. Это ощущение было так реально, что я невольно выглянул в окошечко.

Нет, ничего нет, пустота между сближающимися поездами. Оба они двигаются медленно. Но расстояние между ними Сильно сократилось. Встречный виден отчетливо, и теперь уже нет

никаких сомнений—они идут по одному пути, столкновение неизбежно.

Я бросаюсь к выходу. Я хочу соскочить. Но Тураев и его помощник внезапно выходят из оцепенения, бросаются ко мне и схватывают за руки. Я борюсь с ними из .последних сил, выкрикиваю бессвязные, мне самому неразборчивые слова.

Но вдруг они отпускают меня. Один прыжок —• я у выхода. Что это? В пылу борьбы я не заметил, что поезд остановился.

Да, он стоит совершенно неподвижно в нескольких метрах от встречного. Оба локомотива дышат паром и дымом, клокочут, и кажется, что они рвутся вперед, но невидимая сила держит их на привязи.

Я соскакиваю на полотно; вслед за мной неторопливо сходят Тураев и его помощник. Со встречного не сходит ни один человек. Я оглядываюсь: наш состав тоже пустынен. Мы втроем стоим на безлюдном полотне.

Но вот загудели рельсы, замаячило вдали, и через несколько секунд, рокоча, подъехала легкая дрезина. Ее пассажиры выходят, приветствуют Тураева, крепко жмут ему руки.

Алексей Степанович, весело улыбаясь, подходит ко мне. Нет, он не похож ни на преступника, ни на сумасшедшего. Спокоен хитрый прищур его голубых глаз, вокруг которых лучатся мелкие морщинки. Его грузная, широкоплечая фигура дышит уверенностью.

— В чем дело?—отрывисто спрашиваю я, злясь на себя и на него.

Он отвечает вопросом же:

— Ты, кажется, хотел узнать о моем изобретении?

Я начинаю соображать:

— Ты изобрел какой-то замечательный способ торможения?

— Не совсем так, — отвечает он.

Да, я вспоминаю: никто не тормозил. Паровоз остановился сам. И встречный тоже, а на нем, кажется, вообще никого не было.

— В чем дело? — нетерпеливо повторяю я.

И опять Тураев отвечает вопросом:

— Ты хочешь, чтобы я прочел сейчас тебе лекцию на эту тему? — И он лукаво щурит глаза.

— Нет, — отвечаю, — я не в состоянии сейчас прослушать серьезную лекцию.

— Тогда приходи вечерам на мой доклад в Наркомпути. Сейчас же я скажу тебе в двух словах: после многих лет работы мне удалось найти электрические волны, обладающие исключительной силой отталкивания. Вырабатывающая их установка находится сейчас на моем паровозе. Перед ним создается мощное электрическое поле, которое не дает приблизиться никакому препятствию. Ты в этом убедился. Если бы на пути стояла, например, дрезина или что-нибудь лежало, результат был бы тот же самый. Такой установкой можно снабдить и задний вагон, тогда поезд застрахован от наезда.

— Так, значит, это был опыт?

— Да. Ради него на всем участке прекратили движение.

— Но ужасный риск!

— Какой? — Тураев смеется, он стал необычайно словоохотлив. — Оба состава пусты, встречный паровоз тоже. Мой помощник добровольно согласился принять участие в опыте. Тебя я, правда,