Техника - молодёжи 1939-07-08, страница 21

кусно замаскирована под прикрытием лесов, садов и прифронтовых селений. План атаки был разработан с педантической точностью--по часам и минутам.

«И вот внезапно в 5.20 утра одним ударом разразился страшный ураганный огонь противника на 32-километровом фронте... В первые минуты невозможно было понять, откуда это несется, потому что каждый слышал лишь беспрерывный грохот разры- ! вающихся в непосредственной близости снарядов. Беспрерывно жужжали телефоны, | и отовсюду несся вопрос: «Что случилось?» И все тот же ответ: «Здесь ураганный огонь. Ничего не видно, ничего не известно».

Так рассказывает о первых минутах атаки немецкий военный писатель фон-Бозе в книге «Катастрофа 8 августа».

Всего пять минут бил ураганный огонь по передовым позициям пехоты. Затем он с рассчитанной методичностью был перенесен на сто шагов глубже, и в ту же минуту германские солдаты передовой линии охранения услышали крики атакующих англичан, разрывы ручных гранат и шум тан-^: ковых моторов. Вслед за огневым валом, «наступая ему на пятки», катилась пехот-но-танковая атака, англичан.

Внезапность и туман не давали возможности предпринять какую-либо организованную оборону. Вести огонь? Посылать подкрепления? Но куда? Атакующая английская пехота, проходя в интервалы передовой линии, перемешивалась с немецкой. Никто не знал, куда она пошла, где сейчас разыгрывается схватка.

Когда туман рассеялся, линия главного сопротивления немцев уже перестала существовать. Танки, самолеты и пехота союзников орудовали в глубине немецкого фронта, окружая и уничтожая еще сопротивлявшиеся кое-где группы пехоты, батарей и те немногочисленные резервы, которые наспех были брошены к месту прорыва. «К вечеру 8 августа, — пишет фон-Бозе, — небывалое поражение германской армии стало свершившимся фактом». Общие потери оценивались в 26—27 тыс. солдат. Англичане вклинились в глубину германского расположения почти на 11 километров, захватив при этом свыше 400 орудий и громадное количество боевого снаряжения. Немецкие дивизии первой линии были почти целиком разбиты.

18 июля и 8 августа были решительными ударами, от которых немцы уже не могли оправиться. Война после 8 августа продолжалась еще три месяца, но, по существу это была уже агония, последние отчаянные попытки германского командования задержаться «о Фландрии и на Арагонских высотах.

Как самое страшное событие этих дней Людендорф отмечает один факт: две трети всех потерь, понесенных немцами 8 августа, составляли солдаты; , сдавшиеся в плен: «Наши солдаты сдавались отдельным неприятельским всадникам, сомкнутые части* складывали оружие перед танком... Шедшим в атаку частям отступавшие солдаты кричали: «Штрейкбрехеры!»

В армию проникало революционное брожение, уже схватившее страну. Солдаты отказывались продолжать империалистическую бойню. Уже тогда многие руководители германской армии писали о «роковом влиянии восточного фронта», о том, что десятки тысяч солдат, переброшенных с русского фронта на западный, принесли с собой «яд большевистской заразы»,.

Появился новый фактор, которого не предугадывала никакая стратегия и тактика германского империализма. В стране и а армии пробуждалась революция.

Именно эту новую и самую грозную си-_ь лу видел перед собой германский главнокомандующий Людендорф, когда, подводя итоги «черному дню германской армии», он фу писал: «Наш боевой механизм уже больше ' ке был полноценным. 8 августа показало падение нашей боеспособности. Войну надо было, кончать».

Полковник И. ПОПОВ

В русско-японскую войну 1904— 1905 гг. обе стороны израсходовали

2.4 млн. артиллерийских снарядов. Летом 1916 г. в сражении на

р. Сомме одна только французская артиллерия за 16 дней произвела

2.5 млн. выстрелов. Если такое количество снарядов выложить в одну линию, то ее длина составит 1250 километров, т. е. расстояние, большее, чем от Москвы до Архангельска.

Всего же за четыре года первой империалистической войны было израсходовано 1200 млн. снарядов — в 500 раз больше, >чем в русско-японскую войну.

Однако снаряды и пушки составляли только часть военной техники (и не самую значительную), которой обладали воюющие державы. .Помимо артиллерии, в их распоряжении, были винтовки, пулеметы, бронепоезда, крейсеры, подводные лодки, самолеты, отравляющие вещества, тайки и многое другое.

А ведь все это — промышленная продукция, так же как и шинели, сапоги, 'противогазы, походные кухни и прочие виды военного снаряжения и обмундирования.

Великие и малые державы воевали не только своими армиями, но и тылами. Тыл снабжал фронт, и от того, как он его снабжал, зависел во многом ход боевых операций. Для ведения кровавой бойни — одной из .самых кровопролитных в истории человечества — капитализм мобилизовал новейшие достижения науки и техники, весь огромный производственный аппарат промышленности. Первая империалистическая война стоила не только десятков миллионов убитых и раненых, но и гигантских материальных ценностей.

Обратимся к некоторым примерам. Один снаряд для 75-миллиметровой пушки весит всего 5 килограммов. Для производства же его (по немецким данным) требуется: железной руды — 16 кг стального лома — 6,5» известняка — 7 »

кокса ..... 6,5 »

угля -20,6»

пороха и др.

В с

57,6 я

Это только для одного снаряда.

Воюющие страны обладали в значительных размерах тяжелой артиллерией; но если условно принять, что все 1200 млн. снарядов, расстрелянных в мировую войну, были 75-миллиметрового калибра, то и в этом случае расход всех видов сырья составит внушительную цифру — почти 70 млн. тонн. Понадобилось бы более четырех миллионов железнодорожных вагонов, чтобы вместить это несметное количество материалов. Такой поезд мог бы опоясать земной шар по экватору.

Но еще большее количество сырья было израсходовано на производство других видов вооружения и боеприпасов. Оно сыграло исключительную роль в качестве питательной базы войны. Недаром это сырье, в котором главное место занимают руда, уголь, нефть, называется стратегическим. Запасы его в значительной мере определяют военную мощь государства.

Однако стратегическое сырье может «воевать» только в том случае, когда имеется мощная промышленность, и в первую очередь металлургия, Металла требовали все отрасли военного дела — вооружение, связь, транспорт, военно-инженерные работы. За годы первой империалистической войны на производство снарядов, артиллерии, оружия, колючей проволоки было израсходовано 50 млн. тонн стали. Средний годовой «паек стали» на одного солдата, во всех видах вооружения и боевых припасов, составлял 2— 3 тонны.

Вслед за металлургией крупнейшее -военное значение в мировой войне 1914—1918 гг. приобретает машиностроительная .промышленность, которая превращает бесформенный металл в орудия, пулеметы, винтовки и пр. Любое оружие является изделием машиностроительной индустрии. Неудивительно, что в процессе войны производственная база машиностроения непрерывно росла. В 1914 г. Германия производила ежемесячно 100 орудий. Спустя два года немецкие пушечные

№