Техника - молодёжи 1951-02, страница 24

л

серев ujuecsru •шиъ&иу

Инженер В. ДМИТРИЕВ

Вот уже тают на фоне зеленова-то-сизых гор светлые здания столицы Дагестана — Махачкалы. Город широко раскинулся вдоль берега. У самой удаляющейся от нас кромки воды поднимаются решетчатые руки взметнувшихся над бетонным пирсом портовых кранов. Возле них толпятся грузовые корабли и рыболовные суда. Кое-где по берегу видны острые пирамидальные нефтяные вышки. Как разрослась здесь за последние годы эта, такая еще молодая по возрасту промышленность Да" гестана!

Наш магистральный глиссер набирает ход. Теперь он идет на север — туда, где вода Каспия становится почти пресной, — к многорукавной дельте Волги.

Я гляжу на пенный след, острым углом расходящийся из-под обоих, сейчас почти скользящих по поверхности воды килей глиссера. На лицо мое, обдаваемое морским ветром, летят мелкие брызги от волн, разбиваемых стремительным движением нашего корабля.

Рядом со мною, опираясь на перила, стоит старик. Он одет в светлый мешковатый костюм и широкополую белую и слегка старомодную шляпу. Если так можно говорить о стариках, его следовало бы отнести к разряду моложавых, — пышные усы и беленькая бородка не могут скрыть свежего овала чуть Полноватого лица. Розовые щеки пышут здоровьем. Ясные глаза зорко всматриваются в зеленовато-синюю толщу моря.

— Глядите, глядите! — вдруг обращается он ко мне, протягивая руку в направлении нашего движения.

Я опускаю глаза и замираю от удивления: под бортом глиссера вспыхивает и переливается серебристым светом яркая колеблющаяся лента.

— Это косяк сельдей! — кричит старик. — Глядите, как сверкают на солнце чешуйчатые спинки бесчисленного количества рыб!

Как зачарованный, я долго не мог оторваться от необыкновенного зрелища. Кажется, что глиссер мчится по поверхности расплавленного серебра, которое переливается всеми оттенками под темным бортом судна.

И только когда косяк миновал

I Начало еч. в № I.

22

Путешествие в Завтра

(Продолжение ⁱ)

судно, старик опять нарушил молчание:

— Недурной косячок... Правда, однажды, года два тому назад, мне пришлось видеть у берегов Апшеронского полуострова косяк сельди куда покрупнее. Он был свыше ста пятидесяти километров в длину и порядка тридцати километров в ширину.

Увидев мое удивленное лицо, старик быстро промолвил:

— Бывает, но редко! — Затем он приветливо улыбнулся, приподнял шляпу и представился: — Николай Павлович Путятин — главный ихтиолог Каспийской рыбохозяйствен-ной станции. Ихтиолог — это что-то вроде «рыбьего диспетчера», — закончил он и рассмеялся.

Мы быстро разговорились с Николаем Павловичем, и я нисколько не пожалел о нашем случайно состоявшемся знакомстве. Путятин оказался интереснейшим человеком. Всю свою жизнь он посвятил изучению рыб, разведению их и разработке методов промышленного рыбоводства.

— Не один десяток лет специально занимаюсь Каспием, — говорил он через несколько минут общей беседы, сдвинув на затылок свою шляпу.

Северная часть Каспийского моря — одно из самых примечательных в мире мест по своим рыбным богатствам.

Особого внимания заслуживает дельта Волги — этой величайшей реки Европы. Воды ее несут с собою большое количество органических осадков, необходимых для питания рыбы.

Здесь водится свыше 150 пород рыбы. Среди них такие, как белорыбица, осетр, белуга, севрюга, являются лучшими в мире.

— За последние годы, - продолжал Николай Павлович, — мы создали из Каспийского моря колоссальный рыбий садок промышленного значения. Мы разводим в этой замкнутой системе рыбу разных пород и руководим ее развитием так, что рыба растет и размножается не стихийно, а по желанию человека.

— Замкнутой системе? — перебил я его. — А как же Волга со всеми своими искусственными морями, притоками, каналами?

— Именно об этой системе я вам и говорю. Все эти водные бассейны учитываются нами. Каспий

Рис. Н. КОЛЬЧИЦКОГО

вместе со Сталинградским, Куйбышевским, Горьковским, Щербаковским, Угличским и, наконец, Московским морями—это и есть наша единая система.

Образование новых морей отняло у сельского хозяйства изрядное количество земли, ранее занятой под пашни, выгоны, луга. Но разве это значит, что наша страна потеряет какую-либо часть производящей площади? Нет, нет и нет!

Вместо сельхозпродуктов с этих же участков мы получаем теперь на рыбозаводах другой продукт питания, богатый белковыми веществами и не менее ценный, -рыбу. Гигантские водоемы стали источником невиданных богатств.

Николай Пвчювич сделал паузу, собрав в кулак свою небольшую седенькую бородку. Потом он продолжал с новым порывом волнения:

— Из двадцати тысяч существующих на планете пород рыб мы, ученые, подбираем, выращиваем и акклиматизируем в новых условиях тс породы рыб, которые нам более всего необходимы.

Здесь у нас беспредельные перспективы. Первые опыты начались давно. Еще в годы Отечественной войны в Каспийское море были завезены из Черного моря в специальных аквариумах мальки кефали. Рыба отлично акклиматизировалась и стала обильной промысловой рыбой Каспия. Комплексно мы решали и проблему рыбьих кормов. Почти одновременно с кефалью из Азовского моря были завезены на Каспий нереисы -черви, обильно размножившиеся в море и ставшие основной пищей рыб осетровых пород.

Но дело не только в пересадке рыбы из одного водоема в другой. Это хорошо, когда рыба в новом водоеме имеет условия, сходные с теми, в которых она веками жила и размножалась.

Нашим рыбоводам-мичуринцам пришлось искусственно, путем направленного воздействия, создавать новые, наиболее ценные и выносливые породы рыб для вновь созданных водных бассейнов. В первую очередь были выращены пресноводные осетровые и лососевые рыбы.

Николай Павлович замолк, застегивая развевающиеся от встречного ветра полы своего мешковатого пиджака. Некоторое время мы стояли молча, всматриваясь в про