Техника - молодёжи 1955-07, страница 14

Щ Электронная л» Ш фотография

Инженер Л. ТЕПЛОВ

МОГУЩЕСТВО И СЛАБОСТЬ СОВРЕМЕННОЙ ФОТОГРАФИИ

С ели бы, подобно Лукрецию и Ло-~ моносову, поэты в наши дни воспевали успехи науки в стихах, то фотографии непременно были бы посвящены торжественные оды — что-нибудь вроде этого: Муза, воспой фотографии дивной искусство и силу, Той, что мгновенье летучее делает зримым навеки, Рои невидимых звезд извлекает из мрака вселенной. Путь быстролетной стрелы и медлительных трав ирорастанье, Ласковый облик любимой и злобную пасть крокодила Сможет увидеть любой, обработав пластинку в растворах Парааминофенола и гипосульфита... Однако если серьезно разобраться, окажется, что применяемый сейчас фотографический процесс имеет немало органических пороков. Он неоправданно сложен, расточителен и трудоемок. I

...Полтора века назад над изобретением фотографии работал француз Нисефор Ньепс. У него был фотоаппарат — камера с объективом и матовым стеклом, — ведь фотоаппараты лет на триста старше фотографии. Любуясь пленительными пейзажами, проходящими на стекле аппарата, этот человек снова и снова вспоминал поразившее его недавнее открытие: химическое изменение некоторых веществ под действием света.

— Но ведь весь этот пейзаж,— рассуждал он, — попросту сочетание светлых и темных пятен. Если ка-кое-нибудь светочувствительное вещество нанести на стекло, оно будет изменяться неодинаково: в темных местах свои свойства сохранит, а в светлых изменит. Если бы удалось найти состав, который осаждал бы печатную краску в тенях и отталкивал ее там, где он изменился под действием света, я мог бы печатать сколько угодно гравюр, не прибегая к помощи живописца и гравера!

Рис. автора

Это было хорошо задумано. Во всяком случае лучше, чем наша сегодняшняя фотография.

Теперь, получив скрытое изображение на пластинке, фотограф удаляется в свою темную комнату, разводит сложные и непрочные растворы, разливает их по ванночкам и полощет там пластинку: проявляет, промывает и фиксирует. Зачем? Разве нам так уж нужно видеть и вечно хранить это диковинное негативное изображение, в котором непривычный глаз с трудом узнает очертания знакомых предметов? Промыв и высушив пластинку, фотограф копирует (фактически заново фотографирует) снимок один, и два, и три, и четыре раза — в зависимости от того, сколько ему нужно карточек-отпечатков. Каждый раз повторяется полосканье в растворах, расходуется время и ценные материалы. Почему? Разве серебро, дающее изображение, дешевле, чем обычная черная краска из сажи? Разве обязательно бромосеребряная эмульсия должна покрывать всю поверхность бумаги, в том числе и места, которые останутся белыми и откуда серебро, не принеся никакой пользы, будет вымыто и выброшено?

Пока мы по просьбе любящей бабушки делаем две-три фотографии ее внучонка, со всем этим можно мириться. Но если нужно сделать тысячу фотографий? Не кажется ли вам, что есть смысл попробовать заново изобрести фотографию — именно такой, как она представлялась Нисефору Ньепсу?

КАК ЭТОГО ДОБИВАЛИСЬ

Избранное Ньепсом вещество — асфальтовая смола — оказалось малочувствительным. Ньепс умер, не сумев осуществить своей мечты.

Его соратник Дагерр смог получить на серебряной пластинке четкое, правильное изображение, — это и было открытием фотографии. И сразу же фотография начала уходить с правильного пути, угаданного

Ньепсом. Ведь Ньепс хотел печатать с пластинки, а на пластинку Дагерра можно только смотреть. Лишь с изобретением стеклянного негатива и светочувствительной бумаги оказалось возможным размножать фотографии, но для каждого отпечатка потребовалось повторять весь процесс фотографирования.

Едва только появились первые дагерротипы и мир узнал о смелых замыслах Ньепса и Дагерра, все начали травить в кислотах эти блестящие серебряные пластинки, на которых можно было разглядеть неясные тени окружающего мира. Это делали для того, чтобы вместо изображения — темных и светлых пятен — получить рельеф — выступы и впадины. Ведь если изображению соответствует рельеф, значит с пластинки можно печатать краской и получать сколько угодно оттисков. Если тени сделать выступами, а светлые места впадинами и такую пластинку прокатать жестким валиком с краской, краска пристанет к выступам. Приложив пластинку к бумаге, можно отпечатать рисунок. Если, наоборот, светлым местам соответствуют выступы, то краску можно втереть во впадины.

Но, в конечном счете, из травления дагерротипов ничего не вышло.

Приблизиться к осуществлению мечты Ньепса удалось, когда Фокс Тальбот установил, что хромированная желатина под действием света дубится, то-есть теряет способность набухать в воде. Если пластинку покрыть этим веществом, проэкспо-нировать в фотоаппарате, а потом размочить, на ней появится рельеф из набухших выступов и продубленных впадин.

Это было важное открытие. Многие ученые, профессионалы-фотографы и просто любители на долгие годы засели в свои темные конурки и принялись мудрить над пленками желатины.

Ее опускали в гальваническую ванну. На рельеф осаждался тонкий слой меди, и получалась печатная форма.

Ее укрепляли и втискивали под прессом в мягкий свинец. Затем свинцовую форму заливали теплой окрашенной желатиной и получали полупрозрачный слой, который можно наклеить на бумагу.

Ее накладывали на медный лист и сверху заливали травящим раствором хлористого железа. Там, где были светлые места, раствор проходил с трудом, а в тенях он успевал пройти насквозь и разъесть медь. Получалась печатная форма.

Электронная фотография, основанная на внутреннем фотоэффекте. Светочувствительным слоем фотополупроводника покрывается металлическая подложка (1). Натиранием на поверхность пластинки наносится заряд (2). Пластинка экспонируется в фотокамере, с освещенных мест заряды уходят в землю (3). Затем красочный порошок электризуется трением частиц ^и осаждается на заряженные места (4). Остатки порошка сдувают (5). Изображение переводится на бумагу (6). Порошковое изображение (7) после нагревания прочно закрепляется (8).

12