Техника - молодёжи 1957-08, страница 8

творительности государства — вот каково в настоящий момент состояние, которое без преувеличения можно назвать самой большой катастрофой Америки за всю историю.

Эйзенхауэр посетил шесть «сухих» штатов, чтобы выяснить размеры засухи и установить, какие меры можно принять. Единственная мера, которую можно себе представить, — это молить бога о дожде (никакого сомнения, что он этого делать не будет): слишком поздно говорить о сохранении почвы в этих степях, где основной покров — трава, обычный предшественник пустыни».

В США леса уничтожали отдельные капиталисты для своего обогащения. Они не заботились о посадке лесов в прериях, о будущем своего народа. Поэтому там произошла катастрофа.

В нашей стране лесопромышленники и купцы до революции также хищнически уничтожали лес. Например, с 1710 года до 1914 года площадь лесов Европейской части нашей страны сократилась с 220 млн. га до 172. За два столетия было сведено 48 млн. га!

После революции восстановление народного хозяйства также требовало много древесины, а после Великой Отечественной войны еще больше.

Наше правительство позаботилось о создании лесных полос в засушливых районах. Ежегодно у нас засеваются и засаживаются громадные площади лесом.

В нашей стране нет нужды в бесплановом уничтожении лесов. Их нужно рубить столько, сколько требуется, и не больше. Для народного хозяйства нам требуется ежегодно 300—350 млн. кубометров древесины, а ежегодный прирост леса в два-три раза больше. Почему же в таком случае получается безлесье, почему вместо ценных пород на местах вырубок вырастают малоценные породы леса? Потому, что работники лесной промышленности и лесного хозяйства продолжают работать по старинке. И лес рубят там, где он ближе, не задумываясь о будущем _ч Родины. Если впредь будет так продолжаться, то леса нам хватит не более чем на 600 лет. И до сих пор почему-то усиленно вырубаются леса в Архангельской, Кировской и Костромской областях, а'на востоке страны деревья умирают на корню.

Мы вырубаем ежегодно лесосеку площадью в 3 млн. га. Двенадцать таких лесосек составляют площадь государственных лесов Швеции. Можно себе представить, за какой короткий срок были бы уничтожены леса в Швеции, если бы их та/4 тщательно не охраняли. Удивительно, что Швеция, имея очень мало леса, спокон веков конкурирует с нами на мировом рынке древесины.

Госплану СССР необходимо серьезно подумать о лесном балансе страны с таким расчетом, чтобы наши потомки не упрекнули наше поколение в неправильном ведении хозяйства, в близорукости и в том, что мы их хотели разорить, сделать бедными.

Сегодняшние хищники — это не только те, кто неразумно рубит леса, но и те, кто не умеет правильно использовать древесину. Мы не только должны немедленно приостановить процесс обезлесивания, но должны бороться за охрану лесов, за повышение их продуктивности, за правильное использование древесины

в

Что же можно сделать для лучшего использования древесины?

За рубежом, например, известны замечательные машины, которые в качестве сырья применяют всевозможные древесные отходы и выпускают первоклассную продукцию — древесные плиты.

Производство древесных плит — это большое событие в культуре материального производства.

При производстве древесной плиты ликвидируются колоссальные отходы и отбросы производства, которых сейчас так много на лесопильных и деревообрабатывающих заводах. За рубежом это дело идет ходко. В Западной Германии около 40 заводов выпускают такие плиты. Наши машиностроители все еще не создали необходимое оборудование, а химики не дают еще соответствующего клея. Мы в этой области промышленности недопустимо отстаем.

Экономии леса можно достигнуть также, если снизить нормы потребления леса на строительстве и в производстве.

Наша горнорудная промышленность расходует по сравнению с другими странами преступно много леса. В 1955 году на тонну добычи угля расходовали леса 34,8 куб. м, в странах Европы 22 куб. м, а в США — всего 7,8 куб. м.

Известно, что железные дороги неправильно называются железными. Расход древесины на один километр железнодорожного пути превышает по весу расход металла в несколько раз. А ведь можно при хорошей пропитке шпал продлить их долголетие до 30— 40 лет, как это делается во многих странах Европы. В нашем шпальном хозяйстве их свыше 300 млн. штук. Однако шпалы не имеют такой долговременной стойкости из-за плохой пропитки, и поэтому служат они всего 7—8 лет.

Однако Министерство путей сообщения не перенимает заграничный опыт. Нам кажется, что Госплан СССР должен планировать Министерству путей сообщения количество шпал из расчета заграничного опыта срока службы их. Может быть, такие меры заставят министерство подумать об экономии леса.

Известно также, что во многих странах целлюлозно-бумажная промышленность в сырье, потребляемое для выпуска новой продукции, добавляет до 30—40% макулатуры. В нашей стране вторичное сырье используется в размере всего 2—3%. У нас, как правило, идут в отходы сучья и ветви в лесу. Их обычно сжигают. На предприятиях пропадает много стружки, опилок, коры.

Энтузиасты, которые борются за использование древесных отходов, очень часто не находят поддержки у руководителей предприятий или ведомств.

В Соликамском комбинате, в цехе изо-плит, начальник цеха комсомолец Арсен Углицкий предложил перерабатывать кору для изготовления плит. За смену цех может переработать всю кору, которая остается от производства. Замечательное дело придумал комсомолец! Однако его инициатива никем не поддержана и комбинат завален корой. Добро превратилось в помеху.

В Беломорском и Кемском лесозаводах ценные отходы производства сбрасываются в море. В условиях Советского государства это совершенно нелепо, дико.

Неплохо было бы нашим бумажникам использовать десятки миллионов кубометров бесхозяйственно пропадающих отходов на лесозаводах и лесокомбинатах для варки целлюлозы. В сущности, целлюлозное производство потребляет щепки длиной 24 мм, толщиной 3—4 мм. Решить вопрос транспортировки, упаковки такого рода отходов значительно легче^ чем сводить десятки тысяч гектаров хвойных лесов.

Что можно еще сделать по линии экономии древесины? Примером хорошего подхода к этому делу является организованный в массовом масштабе сбор деревянной тары для повторного использования. Уместно вспомнить о работниках Главснаблеса. Они в самые тяжелые годы Отечественной войны организовали возврат снарядной и патронной тары с фронта и сэкономили миллионы кубометров пиломатериалов, которые пришлось бы израсходовать на изготовление специальной тары. После войны Союзлесторг Главлесосбыта, ныне Гпавпесстройторг Министерства торговли, принял по наследству дело возврата тары и обеспечивает ежегодно экономию в 6—7 млн. куб. м пиломатериалов, собирая для повторного использования до 300 млн. ящиков и бочек.

Ученые Латвии раскрыли нам новые ценные качества древесины. Они установили, что не только ствол, корни и ветви, но и сама хвоя является ценном материалом. С одного гектара елового леса можно получить при рубке тысячу пудов хвойной муки без химической обработки, простым высушиванием и помолом. Она очень богата каротином и витаминами. Если ее в небольшом количестве добавить к корму животных и птиц, то вес гусей, уток, кур, овец, свиней, коров повышается на 30%.

Гидролизная патока, которую получают в основном из опилок, значительно превосходит сено, кормовую свеклу и картофель не только по содержанию углеводов, но по кормовому эквиваленту. В Швеции, например, из тонны древесных отходов получают 0,5 т фуража для скота.

По подсчетам, из 13 тыс. куб. м древесных отходов, которые имеют 40% опилок, можно получить 4 тыс. т хорошего корма для скота. Это внушительный резерв повышения продуктивности животноводства в нашей стране. Гидролизная патока — непортящийся продукт, ее легко грузить и перевозить по железной дороге.

Отходы древесины можно использовать и на топливо. Сейчас у нас в год на дрова используется 115—120 млн. куб. м —третья часть вырубаемого леса! Это непростительная расточительность. Ведь у нас уничтожается без пользы много опилок и отходов, которые можно использовать на топливо. Кроме того, есть еще немало торфяных болот, которые нужно осушать и одновременно использовать торф на топливо.

Огромная масса древесины, около 80 млн. куб. м, потребляется у нас в необработанном виде, в сыром состоянии, без какой-либо пропитки, повышающей долговечность ее службы. Это также расточительность.

Правильная заготовка древесины в дальнейшем невозможна без существенной перестройки, без устранения многих старых привычек, без создания новых, экономных норм расхода древесины.