Техника - молодёжи 1959-09, страница 40

имеется здесь в виду? Нам известны «простые машины» вроде клина, ворота — чисто физические системы — и сочетания этих простых элементов. Кибернетика не имеет к.их анализу никакого отношения, поскольку в них не действуют сигналы и, по существу, нет ни управления, ни контроля. Иное дело автоматы-машины, где возникает сложное, «несиловое» явление управления, характерное для систем с высокой организацией. Между тем очень многие поняли «машины» из подзаголовка как именно простые физические системы и начали «сводить» кибернетику к отождествлению живых существ с ними. Даже в «Сигнале», где -вся первая половина книги посвящена как раз специфической стороне управления, понятиям информации, сигнала и тому подобному, во второй половине книги вдруг начинает звучать мысль, что все это в конце концов физика, химия, и ничего больше.

Эти вещи могли казаться верными во времена Декарта, Кабаинса, Бюхнера и других механистов, но теперь... «Позвольте, — думает читатель, — физика и химия — это хорошо, но вед> есть еще и кибернетика, есть специфика высокой организации. Чему же верить?» Ясного ответа на свой вопрос читатель не получает.

Авторы «Быстрее мысли» ударились в другую крайность и на протяжении всей книги неоднократно подчеркивают «специфику живого», с тем, однако, чтобы уверить читателя... что кибернетика этой специфики не раскрывает. Отсюда странное утверждение, что «машина может решить алгоритмически разрешимое, а человек — и то, что алгоритмически неразрешимо». Что значит «решить не-решимое»? Что вкладывают авторы в фразу «самая совершенная машина никогда не будет думать, как человек»?

Если бы эта фраза имела тот смысл, что никогда не возникнет потребность в создании класса рабочих машин, в точности копирующих процесс человеческой мысли, то она была бы правильна. Действительно, логическая работа машин «алгоритмизирована», в ней есть точные «да» и «нет», но отсутствуют «возможно», «почти наверняка», «вряд ли» и тому подобные оттенки. Но это касается не всякой мыслимой машины, а только таких машин, которые мы сейчас создали и которые именно определенностью своей логики восполняют (недостаток нашей обычной «человечьей» логики. Наша логика шире, глубже, а их точней — только и всего. Было бы важно для познания сущности нашей логики создать экспериментальную установку с такой «мно

гозначной» логикой. Но бессмысленно было бы тратить громадные усилия на создание такого типа машин для практического применения и получать от них то, что человек может получить и без них — силой собственного «природного» мышления.

Но как <ни странно, чаще это высказывание звучит в смысле: мысль человека принципиально не моделируема, не воспроизводима, а следовательно, и не познаваема, ибо нельзя представить себе нечто познанное, но не поддающееся эксперименту. Однако нет вещей не познаваемых, а есть пока не познанные, и нет "вещей не моделируемых, а есть пока еще не смоделированные.

Можно возразить, что авторы «Быстрее мысли» имели в виду не принципиальную немоделируемость мысли, а невозможность воссоздать ее в машине — системе другой физической природы, чем живая ткань коры мозга. Но это только игра словами. Что такое машина и что такое немашина? Сейчас мы одинаково называем «машиной» и нехитрое сочетание рычажков с шестеренками и громадный логический аппарат из полупроводниковых элементов. Практически доказано, что вместо полупроводниковых приборов или электронных ламп в таком аппарате можно применить ионные приборы — «солионы». А процесс возбуждения и торможения нервных клеток, как известно, и заключается в ионной перестройке, которая происходит в клетках. Система из «солнонов» нуждается в питании электрическим током извне, но технически мыслимы и Такие элементы, которые смогут сами вырабатывать необходимое для своей работы электричество, как гальванические элементы, если их питать кислородом и некоторыми другими химическими веществами. Будет ли система из таких элементов «машиной» или она уже перейдет в разряд «тканей»? А искусственный белок? Никто из настоящих материалистов еще не сомневался, что науке удастся воссоздать искусственный белок, а с ним и жизнь, и эта искусственная жизиь не будет отличаться от «всамделишной». Сможет ли «белковая машина» воссоздать, воспроизвести мышление?

В кибернетике как раз и выясняется, что физическая природа памяти, сигналов, датчиков информации, действующих органов не ограничивает уровня автоматизма, степени целесообразности действий автомата, которая определяется объемом памяти, мощностью логики, быстродействием, системой логики, целями и тому подобными нефизическими факторами и причинами.

К такого же типа досадным неправильностям принадлежит и утверждение авторов «Быстрее мысли», что «деятельность интеллекта не может быть формализована», то есть выражена в формулах. Разве логические действия не действия интеллекта? И разве не известна авторам важная роль формализации именно в логике?

В «Сигнале» поднимается странный и, на наш взгляд, неправомерный вопрос; «Может ли машина быть умнее своего строителя, человека?» Автор не дает на него ответа, но полагает, что со временем ответ будет найден. Вряд ли. Что значит — «умнее»? Если задачей «ума» является отыскание наиболее целесообразных вариантов действий, предвидение их результатов и управление действиями в соответствии с этим предвидением, то машина «умна» по-своему, и человек — по-своему, а умный человек, вооруженный «умной» машиной, — это вообще самое умное (в наибольшей степени обладающее способностью предвидеть), что только можно себе представить. Ум человека не является только продуктом его собственного мозга — он приобретается в общении с людьми, книгами, в процессе приобщения к информации, накопленной человечеством, и, чтобы быть умнее человека, машина должна быть умнее всего человечества — и не только с его коллективным умом, но и с его «умными» машинами. А это уже абсурд.

Если уж искать принципиальную разницу между человеком и всякой машиной, то она лежит в области целей, общественных функций. Исходные цели человеческой деятельности диктуются его природой, но человек сознательно ставит цели <и перед собой и перед машинами, которые он создает. Цели машины всегда определялись человеком, будут им определяться всегда, и никакой технический и научный прогресс тут ничего не изменит.

Идущим впереди бывает всего трудней Авторы первых книг о кибернетике, обращенных к широкому читателю, взяли на себя сложную задачу и тяжелый труд собрать и обобщить множество идей, теоретических и практических достижений, которых кибернетика добилась за десятилетие своего «оформленного» существования. Все это надо было додумать до конца, хорошо изложить, чтобы сложные н отвлеченные проблемы не отпугнули неподготовленного читателя. В общем это сделано не плохо, но кое-что существенное было упущено, и мы постарались здесь восполнить некоторые пропуски.

ЧИТАТЕЛЬ—ЧИТАТЕЛЯМ: ---

ПОПРОБУЙТЕ НАПИСАТЬ ОБ ЭТОМ...

Странное изумрудное небо, необыкновенные здания, по-видимому составляющие научный городок. Строгие и гордые люди у берега...

Этот рисунок нам прислал читатель Игорь Колон-гай из Донбасса.

Чего ждут эти люди, о чем думают? Без сомнения, произошло что-то значительное, но что? Где, в какой точке вселенной они встретились? Или это расставание?

Мы пытались узнать у автора рисунка, что же произошло, но он ответил лаконично: «Я пытался представить себе будущее». И тогда мы решили просить вас, читатели, прислать нам маленькие (1—2 страницы на машинке) новеллы или даже стихи с рассказом о людях будущего, которые тут изображены.

Лучшие произведения будут опубликованы.

36