Техника - молодёжи 1961-12, страница 17

Ю. КРОТОВ

Истекший год нанес научно-фантастической литературе поистине великолепный «ущерб». Многократно и успешно обыгрываемая ситуация «человек в космосе» перестала быть фантастической — Гагарин и Титов действительно побывали там, за океаном атмосферы, в черной пустоте космоса. Печать сообщала о новых успехах физики и кибернетики; были получены мощные лучи знергии из кристаллов, появилась музыка, сочиненная автоматами. Доверие к приемам фантастов возросло: оказалось, .что они иногда даже отстают от реальных достижений науки и техники.

Более 40 рассказов и несколько отдельных книг, известных по старым журнальным публикациям, — таксв количественный итог года. А качественный?

По своему характеру иаучно-фанта-стическая литература (вместе с приключенческой) такова, что ей не грозит утрата читательского внимания. Мэлодэжь находит а ней грандиозность замыслов и судеб, лаконичность образов, романтическую приподнятость чувств. Для зрелого читателя фантастика интересна новизной сюжета и особенной близостью к той напряженной интеллектуальной жизни, которой полон наш век.

Опасна для фантастики именно ез популярность: гут легко понадеяться на доходчивость самого жанра, перестать расти и совершенствоваться. Но анализ литературы, вышедшей в зтом году, показывает, что советская научная фанта-

Рис. Ю. СЛУЧЕВСКОГО

стика далека от застоя — она живет, развивается, движется вперед вопреки убогой попытке некоторых критикоз объявить ее несостоятельной.

КАКИЕ ВЫ, ЛЮДИ!

Иногда цель фантастики понимают слишком упрощенно: только как предсказание будущего. По словам одного крйтика, «человек хочет знать, во благо или ео зло для есего рода людского пойдет то, что накоплено наукой и техникой. Он хочет знать, каким будэт на земле грядущий еек. И он берег книгу, действие которой происходит в будущем». Это верно, но фантастическая литература многообразнее. Ее границы столь обширны, что зачастую не поддаются обзору с одного взгляда.

Будущий век сегодня всерьез открывают теоретики и плановики, во' всеоружии марксистско-ленинской теории, опыта и расчета. Не предтечами Госплана, а художниками наших дней должны быть фантасты, рисуя двадцать и тридцать первые века, по-своему поднимая там проблемы современности и прежде всего современного человека.

Мы знаем, что будушее принадлэжит коммунизму, и когда некоторые буржуазные фантасты рисуют броско мрачный будущий мир, он для нас неестествен, как тропические джунгли в Антарктиде — в них никто не верит. Часто честные писатели Запада прибегают к приему «обратного будущего». Они

говорят: «Смотрите, что может быть, если мы сейчас не будем против зтого бороться!» Нелепо утверждать, что Рзй Бретбери мечтает о сожжении книг, а Уэллс хотел мира с марлоками и злоями, но будущее для них темно.

Наши писатели часто обращаются к будущему. Незаконченная повесть А. и Б. Стругацких «Полдень, XXII век» составлена из отдельных, острых, своеобразных новелл. Ее герои — это молодые, веселые, немного бесшабашные, язвительные студенты и туристы, которых вы можете видеть (без машины времени) каждое воскресенье на столичных вокзалах. Иногда в полемическом задоре молодые авторы утрируют этот подход к людям, населяющим их повесть, до того, что фантастические декорации выглядят ненужными.

Но в главном братья Стругацкие правы: они не конструируют фосфорических мужчин и женщин, а внимательно вглядываются в своих современников — какие они? И оказывается, что наши современники богаче, ум^ее и интереснее всякого бумажного «рыцаря».

ЛЮДИ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ

Заслуга И. Ефремова в том, что он в «Туманности Андромеды» попытался показать коммунистическое завтра Земли и общественные отношения между новыми людьми.

Ефремов выступил не только как талантливый писатель, но и как смелый социолог, смотрящий вперед и рискнувший зримо раскрыть проблемы воспитания, труда, любви и личности при коммунизме.

Написанный задолго до опубликования Программы нашей партии, роман Ефремова как бы целиком опирается на моральный кодекс коммунистического общества. А как важна эта зримость для молодого читателя, порой воспринимающего будущее «теоретически»!

Псказ отношений завтрашнего дня — задача нелегкая.

И прав И. Ефремов, когда сн говорит: «Чтобы понять и почувствовать закономерности для будущего, надо проецировать их на довольно значительный отрезок времени. Только так, проходя сквозь завесу скоротечных полностью подверженных чистым случайностям событий сегодняшнего времени, можно создать сколько-нибудь достоверную почву социологической фантазии о грядущем».

Не увидеть ли далекое будущее стремился Г. Гуревич в своем на поэтический лад настроенном фантастическом произведении «Первый день творенья»? И пускай герои его произносят чистые слова любви несколько театрально. Право, это куда лучше примитивных, стоящих на грани пошлости объяснений в любви, выдаваемых за подлинные чувства нашей молодежи хотя бы в «Звездном билете» в. Аксенова.

Не то ли стремление разобраться в отношениях людей завтрашнего дня заставляет фантаста В. Немцова так много места уделять в своем творчестве «опросам сегодняшней морали? И эту работу писателя следует одобрить.

О будущем невольно хочется говорить взволнованно, возвышенно.

В заглавии цикла новелл «Может ли машина мыслить?» столь острый вопрос

14