Техника - молодёжи 1962-08, страница 8

одной статье неприятная весть: травка на север лимонов пять запоздала дней на шесть »-за нехватки вагонов, агор статьи себе на уме, конце подпустил ехидную фразу: ол, давно бы пора Верхоянску иметь вою лимонную базу, артина былого кольнула мозг Сказать молодым — подумают, сказка), :помнилось, как чуть не замерз тайге у этого Верхоянска, ак жалкие крохи живого тепла гва дотащил до какой-то лачуги. :помнилась Земля, какою была: пыли суховеев, в разгулах вьюги...

етели. На вахте сменялись водители, нося в небеса распорядок земной, етыре болида поблизости видели, аз всяких помех разминулись с Луной, адист говорил с земными радистами, ад картами штурман дремал утомясь. вободные от вахты, как водится

искони,

]утили-гадали, какой он — Марс.

- Читал у писателя-мудреца: марсиан, мол, все наизнанку —

1ос на затылке, глаза в пол-лица. !аша, смотри не влюбись в

марсианку!— от улыбался, молча слушая 1лан межпланетной свадьбы, (ак объяснить им, что самая лучшая Гам, на Земле...

Вот только знать бы — Пюбит ли? Это не просто выяснить... ⁹ешил:

кВернемся, сразу спрошу!» И, очень довольный такой решимостью, Обернулся к друзьям на шум. Шутят. А каждому чуточку грустно: Далеко любимые, далеко Земля. Конечно, вернемся...

Саша почувствовал — Корабль не слушается руля! Секунды неслись... Раскаляясь от

трения,

Теряя связь в космической мгле, Корабль с бешеным ускорением Шел к неземной земле. Конец? Неужели смерть победила? Неужели впрямь — никогда, никогда? Водитель, глядя на командира, Ждал.

На плечи как будто рухнули горы... Но, взглянув на беззвучно открытый

рот.

Он в бешеном гуле бессильных

моторов

Угадал по движению губ — «Поворот!». И ракета, теряя скорость, пробила Ничьей ногой не тронутый снег... Секундой позже рулевая кабина Упала и взорвалась в стороне.

Хрустнул металл, плеснула в глаза

Белая вспышка света.

Водитель, от боли рыча, выползал

Из обломков ракеты.

Ну что же: первый шаг неудачен.

Так часто бывает на новых путях.

Кто-то на Земле о погибших заплачет,

Другие на смену им полетят.

И пусть без тебя в просторах звезд

Промчатся их корабли!

Крепись, пусть Марс не увидит слез

Первого сына Земли!

И вдруг а бескрайной холодной мгле

Свет загорелся, яркий, красивый.

- Наши подают светограмму Земле! Живы! —

За часом час, за метром метр. Последние силы... Врешь, не сдамся!

Все ближе, все медленнее... Какою

из мер

Смерить великое это упрямство! Упрямство смерть прогоняет вспять И презирает пышные речи. Упрямством отмечена каждая пядь В тяжелой и гордой судьбе человечьей.

Упрямые шли в кандальных цепях По горькой земле — Земли патриоты. Упрямством брали, зубами скрипя. Знания, урожаи, доты... Земле не спится. Ночи мрак Сигнальными огнями вскопан. Упорно роются в звездных мирах Астрономы, прильнув к телескопам, И с мечтой об ответе, Как о высшем счастье. Тревога в космос летит моля: «Марс, отвечайте! Марс, отвечайте! Марс, говорит Земля». Черная темь. Не видать ни зги... И вдруг — замелькало: шлют

светограмму: «Потерпели аварию. Водитель погиб. Тепла осталось три килограмма». Мир еще не знает об этом Минуту, три, шесть. На седьмой радио и светогазета Разбросали тревожную весть.

Комитет межпланетных сообщений... Дорожки посыпаны лунным песком. По старой традиции, для сокращения—» Межпланком.

Время и сердце кричали: спешите! Осталось только решить, кому Этой же ночью вылететь Туда, в безвоздушную тьму. Два десятка имен, молодых да ранних, Полных задора, упорства, сил. А мой современник, став ветераном, Разве сердце свое износил? Разве упорство его испорчено? Разве в душе не хватит огня? Он встал, спокойный и несговорчивый, Просто сказал: — Командиром — меня! Я знаю заранее все возражения, Но все-таки опыт не лишняя кладь! И я от имени моего поколения Настаиваю — меня послать.

Всем, всем: помощь вылетела! Ночь в огнях сгорала дотла. Толпа, из домов на улицы вылитая, С верой, с надеждой великой ждала. И только одной не поверить в чудо

JVnfwe/WHHw,

'НА

КОНКУРС ~

Встречи с далеким и дорогим.

Ей последняя весть оттуда

Была: «Водитель погиб».

Знала — любит. Видела, как, вспыхнув,

Замолкал, краснея до волос.

Беззаботно к этому привыкнув,

Ни о чем не думала всерьез.

Лишь сейчас узнала —сердцу нужен.

Потеряв, увидела ясней,

Как он дорог: сильный, неуклюжий,

Смелый у штурвала, робкий с ней.

Нет, теперь не вызвать и не

вызволить Из последней черной тишины. Слезы, слезы, вы при коммунизме Не отменены?

Темень, холод, ночь, Марс.

Ни звука, ни точки света.

В синих сугробах стынет, дымясь,

Разбившаяся ракета.

Мчит по пустыне холода вихрь

Над морем каменных груд.

В тесной кабине — горсть живых:

Скорчившись, ждут.

Голос был невысокий, слегка

хрипловатый; «Я не знаю, где встретиться Нам придется с тобой». Голос рос, поднимался. Притихли

ребята:

«Глобус крутится-вертится,

Словно шар голубой...»

Да, он вовремя вспомнил, седой

запевала.

Горный ветер, пути по краям ледников. Снова старая песня сердца доставала. Уносила печаль и звала далеко. Это песня про нас, беспокойных,

веселых:

«Кто штурмует невзгоды, Кто сквозь дебри идет». Поддержи этот хриплый, взволнованный

голос:

«Тот в любую погоду путь свой держит

вперед».

Ты нас слышишь, Земля, отдаленных,

незримых, Что схватились с неведомой, злобной

судьбой?

Мы поем о тебе, о родных и любимых, Веря в скорую встречу с тобой.