Техника - молодёжи 1963-05, страница 34

с

овеем недавно патруль верблюжьей кавалерии французской армии, исследуя подходы к большой Трансса-харской дороге, пересек район, где до этого еще никто не рискнул побывать. Вдруг, как мираж, в одном из углублений показалась черная ферма: это был старый перевернувшийся самолет. Под его крылом французы обнаружили высохший труп летчика, левая рука которого судорожно сжимала горло. Из кармана рубашки торчало английское пилотское свидетельство за № 1192, выданное Вильяму Ньютону Ланкастеру. Спустя двадцать девять лет этот случай позволил восстановить страницы одной давно забытой истории.

...11 апреля 1933 года с английского аэродрома Лимпна, 6 Кенте, летчик Биль Ланкастер стартовал на побитие мирового рекорда дальности перелета из Англии на Мыс Доброй Надежды в Африке. За год до этого известный в то время американский летчик Ами Джонсон покрыл это расстояние за 4 дня б часов 54 минуты. Не одно честолюбие или спортивный интерес заставили Биля Ланкастера пуститься на купленном по случаю самолете в столь рискованное предприятие. Для этого были другие, более важные причины. От успешного завершения задуманного перелета Ланкастера зависело все его будущее, вся его жизнь!

Старый боевой летчик, участник первой мировой войны, Вильям Ньютон Ланкастер был одним из тех людей, для которых авиация явилась истинным призванием в жизни, н ничто уже не могло заменить ее, пока они существовали на земле. Он был беден, а профессия летчика в те годы, когда гражданская авиация только зарождалась, кормила плохо. Но особенно тяжелые времена для этих людей начались после 1929 года — капиталистический мир корчился в тисках жесточайшего экономического кризиса.

Судьба свела Биля Ланкастера с молодой женщиной, известной в то время австралийской летчицей Кейт Миллер. С ней его связывала нежная дружба. На протяжении ряда лет они были неразлучными спутниками в совместных полетах. Но летчик был женат и имел детей.

В 1927 году они вместе пытались установить рекорд перелета из Англии в Австралию на крошечном самолете, который с таким же успехом мог их привести к славе, как и смерти. Над морем Тимора, кишащим акулами, мотор их самолета стал давать перебои. Они быстро теряли высоту. Казалось, падение в море было неизбежным. Но вдруг мотор заработал нормально.

Через маленький люк Ланкастер просунул Кейт записку: «Моя маленькая Чубби, я не думаю, чтобы мы смогли добраться до цели. Но тем не менее чудесно пытаться это сделать!» Сидевшая в передней кабине летчица отстегнула ремни, стала на колени в своем сидении, и через козырек они торжественно пожали друг другу руки. Глаза их встретились* Биль весело рассмеялся. Таков был стиль этого человека, не теряющегося перед лицом смертельной опасности. С грехом пополам они дотянули до Дарвина и шлепнулись на покрытый водой аэродром.

Начало 1932 года застало их в Соединенных Штатах Америки. Они жили в Майами, штат Флорида. Никто не хотел давать деньги на установление авиационных рекордов. Кризис продолжался. Казалось, что для летчиков действительно не было никакой работы. Биль и Кейт остро нуждались в деньгах. Что было делать?

Ланкастер вернулся в Англию и жил у своих родных. Вскоре туда же приехала Кейт Миллер и поселилась у тетки в Хемстеде.

Напрасно Биль Ланкастер пытался найти работу. В глазах английского общественного. мнения он безнадежно был скомпрометирован своей связью с Кейт Миллер, и двери ассоциации летчиков были перед ним вежливо закрыты. Свою «вину» он мог искупить драматической попыткой установить новый мировой рекорд, превращавший его хотя бы на время в национального героя.

Так родилась идея побить рекорд американца Ами Джонсона. Биль уговорил своего отца купить ему подержанный самолет, называвшийся «Малый Южный Крест». Эта попытка не являлась для него тем, чем могла быть Для любого авиационного спортсмена: все его будущее было ставкой в этой рискованной игре.

Перед своим отлетом из Англии Биль обещал Кейт, женщине, которую он нежно называл Чубби, что в случае аварии в пустыне он останется у самолета, пока она будет руководить его поисками. Он сдержал свое слово. Двадцать девять лет спустя его труп, иссушенный солнцем и ветрами пустыни, нашли у останков самолета. Там же нашли и его дневник, отрывки из которого мы воспроизводим. I

£о

bl

У >

с; и

13 АПРЕЛЯ 1933 ГОДА

Четверг, 5 часов

Я чудом избежал смерти. Почему? Это произошло следующим образом: я летел по компасу в направлении Гао, когда что-то испортилось. Мотор закашлял и остановился. Была темная ночь без луны. Я хотел осторожно посадить самолет, но с огромной нагрузкой я не мог этого сделать. Скапотировав, я оказался запертым в кабине.

Не знаю, сколько времени я оставался без сознания. Пары бензина заполнили мою маленькую тюрьму. Разгребая песок, я, наконец, проложил путь чистому воздуху. С трудом я открыл глаза, залитые кровью. Моей первой заботой было сохранить воду. Благодарение богу, девять драгоценных литров уцелели. Я мог прожить несколько дней.

Я надеюсь, что французы организуют поиски. Но найти им меня будет трудно, я нахожусь далеко от большой са-харской дороги. Я решил дойти до дороги пешком и уже приготовился идти, когда вспомнил разговор с Чубби по этому поводу. Нет! Нужно оставаться около самолета. Я подсчитал запас воды. Ее хватит на неделю или немногим более. У меня есть время подумать и написать несколько заметок в бортовом журнале.

У меня порез на носу и раны над глазами. Скоро взойдет солнце. Мне кажется, что нужно будет залезть под крыло и оставаться там до захода. Попробую жить, выпивая не более пол-литра воды в день... Чтобы зажечь огонь этой ночью, я содрал полотно с самолета. Транссахарская компания отправит вечером машины искать меня.... Если меня они не проглядят!

Я задаю себе вопрос: пытается ли Чубби достать самолет, чтобы отправиться на мои поиски? Я уверен, она занята этим. Моя мать страдает. Отец-—тоже. Будьте вы благословенны! Мне хочется, чтобы они полюбили Чубби...

Трудно будет достать такси посреди Сахары!

Позже утром

Мои раны заставляют меня страдать. Я не знаю, нужно ли идти к большой дороге или нет. Мне. думается, что до нее не более тридцати километров, и я уверен, что ночью по ней ходят автомобили. Надеюсь, что раны мои не воспалятся. Нельзя расточать воду на их промывку. Своему врагу не желаю этих мук. Странно, если я должен буду умереть в пустыне.

Великолепный, симпатичный гриф уже кружится надо мной. Я кричу, и он отлетает немного дальше.

30