Техника - молодёжи 1966-01, страница 9

космос

С НАТУРЫ

Алексей ЛЕОНОВ, летчик-космонавт. Герой Советского Союза

Каждый новый полет корабля, и тем более космонавта, в космическое пространство приносит на Землю огромный научно-исследовательский материал о природе космоса, о работе механизмов и приборов самого корабля. Ценное подспорье в представлении землян о космосе — кино и фото. Ленты последовательно, шаг за шагом фиксируют все происходящее во время полета. Так, нам вдвоем удалось снять целый фильм, получивший впоследствии название «В СКАФАНДРЕ НАД ПЛАНЕТОЙ». В нем много интересных своей документальностью кадров: выход человека из корабля, свободное перемещение его в пространстве, панорама земной поверхности, уже не ограниченная рамкой иллюминатора, ослепительное сияние попавшего в кадр солнца...

Ни одна фотография, ни один кинокадр не могут пока передать в полной мере того грандиозного, сверкающего великолепия красок, которыми космос поражает человеческий глаз. Живое человеческое восприятие космоса очень важно. Поэтому во время полета я сделал цветными карандашами набросок одной из многих космических зорь, которые пришлось нам увидеть. Позднее, на Земле, этот набросок лег в основу картины «Космическая заря». (Картина А. Леонова впервые была воспроизведена на цветной вкладке нашего журнала № 10, 1965 г. — Прим. ред.)

Предельно насыщенная программа полета не оставляла времени для других зарисовок, поэтому следующие картины я рисовал под свежим впечатлением, по памяти.

Что можно сказать о красках космоса в целом? Они намного ярче, конкретнее земных, ближе к спектральным цветам. Ночная сторона Земли абсолютно черна, подобно окружающему пространству. Когда светит луна, различимы залитые ее голубовато-зеленым светом облака. Кроме того, очень хорошо видны города, похожие на остывающие костры.

Великолепен трехцветный ореол земной атмосферы, отделяющий планету от усыпанной звездами черноты окружающего пространства. Он складывается из трех основных цветов: красного — у поверхности Земли, затем последовательно палевого и голубого, переходящего через фиолетовый в черноту космического пространства. Обычно эти цвета плавно переходят один в другой, но в тот краткий отрезок времени, когда солнце выходит из-за горизонта, эти три цветных слоя становятся предельно конкретными, как бы очерченными карандашом. Именно в этот момент сочетание красок космоса наиболее ярко, эффектно. Чтобы передать эти цвета в рисунке, разрешающей способности обычных красок явно не хватает. Поэтому для более точного и убедительного воспроизведения зрительного ощущения этих Цветов, видимо, закономерно применение специальных красок с повышенной отражательной способностью или люминесцентных красок. Очень эффектным был бы витраж на эту тему.

Краски дневной, освещенной солнцем стороны Земли почти подобны обычным, окружающим нас, «земным» цветам. Они только смягчены голубой вуалью атмосферы. Облака, почти белые, с голубыми полутонами и тенями от них на поверхности планеты выглядят объемно, материально. При незначительной облачности хорошо видны детали рельефа, складки гор, реки, леса, крупные города. Переход от Земли к окружающему пространству довольно четкий: от светлой, почти белой у горизонта поверхности планеты через голубой ореол атмосферы к фиолетовому и черному. Иногда этот ореол разбит на три резкие, светлые полосы — пояса яркости. Именно это состояние я и хотел передать на рисунке, который воспроизводится на цветной вкладке рядом.

Перечисленные рисунки только начало серии картин, в которых мне хочется обобщить свои наблюдения и впечатления за время полета. Сейчас я занят рисунком, показывающим, как работает космонавт в пространстве возле космического корабля.

(Окончание статьи «Физика ищет...»}

тов. М... из Запорожья, утверждая, что «для идентификации новой теории нужно организовать новый журнал, где печатать все, любой бред. Это был бы самый интересный журнал. Его читали бы все. Опубликованные в нем идеи дали бы толчок новым».

Теория относительности и квантовая механика, составляющие основу современной теоретической физики, с самого начала своего возникновения подвергались нападкам и всевозможным попыткам опровержения со стороны лиц, оказавшихся неспособными понять, что необычность и «безумность» с точки зрения старых воззрений есть необходимые свойства новых теорий, отображающие специфические закономерности определенных областей природы.

Чтобы отстоять величайшие творения человеческого разума, передовым физикам многих стран пришлось приложить немало усилий и проявить большое мужество, так как борьбе нередко придавалась политическая окраска. Но эта победа в борьбе за определенную ступень наших знаний имела и свою отрицательную сторону, сказывающуюся ныне, когда возникла необходимость увидеть несовершенство и неполноту существующих представлений, с тем чтобы сделать новый взлет, на еще более высокий уровень познания природы.

Так как необоснованные опровержения новых теорий продолжали повторяться, то довольно скоро физики, занятые развитием дальнейшего приложения этих теорий, перестали серьезно на них реагировать, терять время на доказательство их научной необоснованности.

Своего рода отступничеством от научной веры стало считаться всякое высказывание сомнения в совершенстве признанных трактовок теории. В этом сказались и факты обожествления создателей современных физических теорий и элементы слепой веры, мешающие выявить недостатки трактовки и изложения теорий. Иначе чем же объяснить придание забвению такой простой и общей истины, что развитие трактовки всякого фундаментального теоретического построения только начинается с физической расшифровки математического аппарата теории и продолжается, постоянно углубляясь в суть установленных закономерностей, вплоть до создания еще более общей теории, когда, наконец, выясняются границы применимости первой теории.

Вот почему, например, изложение и построение специальной теории относительности за шестьдесят лет ее существования так упорно сохраняет все недостатки формального и далеко не совершенного в логическом отношении первоизложения. Нелогичность принятого построения этой действительно простейшей из современных теорий, к стыду многочисленной армии нескольких поколений физиков, была отмечена самим же А. Эйнштейном в конце его жизни. Однако к этому времени всеобщая вера в совершенство принятого изложения настолько уже укрепилась, что и к замечанию самого создателя теории отнеслись без должного внимания.

Как видите, если даже незначительное изменение понимание простейшей из современных теорий встречает такие трудности на пути к признанию научной общественностью, то гораздо сложнее добиться признания новой «безумной» идеи, связанной со значительной ломкой существующих теоретических представлений.

Обилие фантазеров, пытающихся ниспровергнуть существующие основы самыми примитивными средствами, представляет первопричину всех имеющихся трудностей. В потоке действительно бредовых идей, поступающих в журналы, могут потонуть любые ценные начинания. Поэтому было бы очень важно, чтобы каждый автор, понимая серьезность этой проблемы, прежде чем привлекать внимание других к своей работе, сделал бы самостоятельно все возможное для всесторонней проверки своей безумной идеи. Авторам такого рода открытий для уяснения примитивности их попыток решения той или иной проблемы достаточно лишь проявить больше уважения к предмету своего открытия и ознакомиться детально со всеми материалами, относящимися к этой проблеме. Именно этого больше всего не хватает подобным «открывателям».