Техника - молодёжи 1969-01, страница 45
ЧЕМУ ИЗУМЛЯЛИСЬ НАШИ ПРЕДКИ В. ГОРОДИНСКАЯ, журналистка Народная фантазия, как она запечатлена в былинах, сказаниях о героях, сказках и т. гг., представляет собою зеркало нужд и бедствий, чаяний и любимых мечтаний... Поэтому народные сказки как бы являются своеобразным сборником «технических задач или открытых вопросов», требующих своего решения. Рассматривая народные сказки с этой точки зрения, быть может, мы согласимся, что в них народная фантазия выступает в роли инициатора — изобретателя, создавшего фантастические, мнимые способы и пути для расширения работоспособности и силы человека, его власти над природою, пространством и временем». Эту идею известного химика П. Вальдена можно толковать гораздо шире. Источником «технических задач и открытых вопросов» можно считать не только народное творчество. Ибо будущее техники неимоверно сложным, причудливым образом зашифровано в том гигантском потоке духовной продукции всего человечества, в котором оказываются непостижимым образом связанными такие, казалось бы, далекие вещи, как проницательная мысль философа и удачная находка конструктора, озарение поэта и холодная логика математика. Не случайно утверждают, что, прежде чем свершиться в действительности, промышленная революция XVIII века разыгралась в трактатах великих математиков века XVII. Вероятно, в принципе положение не изменилось и в наши дни. И если бы какой-то необычайно сложный и тонкий анализатор, пропустив сквозь свои электронные недра все, что пишется, печатается и говорится человечеством сегодня, смог каким-то образом выявить общие тенденции в этом хаосе, мы смогли бы узнать, что может ожидать человечество в недалеком будущем. Конечно, решить такую задачу было бы неимоверно трудно, если бы XIX век не породил бы той уникальной области техники, в которой технические мечты человечества выступают в самом концентрированном виде. Мы говорим о так называемых «гвоздях» всемирных выставок. «Гвоздь» — это экспонат или аттракцион, долженствующий изумить публику. А пожалуй, ничто так не содействует успеху дела и широкому интересу к нему, как вызываемое им изумление. Посмотрим же, чем устроители выставок собирались поражать воображение человечества на заре XX столетия. СОПЕРНИЧЕСТВО ГЛОБУСОВ Среди самых серьезных претендентов на право именоваться «гвоздями» Всемирной Парижской выставки 1900 года мы находим два гигантских глобуса. Один из них, спроектированный англичанином Джонсто-ном, считался тогда величайшим глобусом мира. Эта конструкция диаметром 25 метров, медленно вращаясь, совершала один оборот за 24 часа. В целом глобус должен был производить неотразимое впечатление. Моря и океаны на нем — голубые, горы — серые, долины — зеленые. Гигантские размеры — только на Россию приходилось около 20 кв. м его поверхности — позволяли нанести каждый городок. Крупные же города — например, Петербург — занимали на глобусе столько места, что здесь можно было обозначить даже части города. Конкурирующий проект французского архитектора Гале-рона был еще более впечатляющим. В самом деле, снаружи это был такой же глобус, диаметром 50 м, совершенно неподвижный. Чтобы осмотреть его поверхность, зрителям надо было сесть в вагончики, которые, обегая поверхность сферы по виткам спирали, достигали, наконец, верхней точки. Но главным гвоздем аттракциона Галерон считал не внешнюю, а внутреннюю поверхность своего глобуса, которая должна была быть украшена всеми небесными созвездиями, видимыми на парижском небосклоне. Внутри купола царствует полная темнота, а звезды изображаются электрическими лампочками. Сила их света соответствует яркости неподвижных звезд первой величины. Небесный свод неподвижен, зато в середине сооружения поворачивается на своей оси шар диаметром 6 м. Это Земля. Посетители, входящие внутрь, помещаются на платформе и чувствуют себя стоящими на земной поверхности. Они вместе с шаром описывают дугу около 60° так же медленно и плавно, как мы поворачиваемся на нашей планете при ее суточном вращении от запада к востоку. Посетители увидят, как поднимаются звезды, как они проходят меридиан и закатываются. И Луна будет описывать свой путь вокруг Земли и получать свой свет — электрический за неимением лучшего — от блестящего солнечного диска. «ЧУДОВИЩНЫЕ ГААЗА, ПРОНИКАЮЩИЕ В БЕСКОНЕЧНУЮ ДААЬ БЕЗБРЕЖНОГО НЕБА» «Луна будет очень близко — настолько близко, что получится возможность увидеть ее горы, убедиться, в каком состоянии находятся предполагаемые на ней вулканы, окончательно удостовериться, обитаема ли она и кем именно,— одним словом, узнать, существует ли на Луне какая-либо жизнь или это совсем мертвая, тяготеющая в пространстве планета. Получаемые в телескопе лунные виды будут фотографироваться и, увеличенные в 10 раз, дадут различные лунные пейзажи на расстоянии, следовательно, всего 10 км. Это уже важный результат, способный возбудить всеобщее любопытство и привлечь на будущую выставку не меньшее число посетителей, чем знаменитая диковинка 1889 года — Эйфелева башня», — обещал журнал «Новейших открытий и изобретений». И не ошибся. Известие о постройке такого телескопа, который по своим размерам превзошел все существующие на всем земном шаре, быстро облетело весь мир и возбудило живейший интерес. На страницах газет и журналов замелькали сообщения о «последнем чуде кончающегося века». Они щедро оповещали читателей о том, что уже начато изготовление зеркал этого гигантского инструмента, что объектив его метр с четвертью в диаметре, а сама труба — целых 60 м в длину, что Луну он приблизит на расстояние одного метра. Правда, чуть позже выяснилось: Луну он приблизит не на расстояние метра, а на 100 км, что тем не менее «составляет громадный прогресс в оптическом искусстве». Из Клермон-Феррана в хорошую ясную погоду мбкно отчетливо видеть верхушку Монблана. Это 305 км. Нетрудно понять теперь, что за уникальное сооружение — телескоп, позволяющий рассматривать Луну на расстоянии 100 км. Для усиления впечатления на выставке предполагалось построить нечто вроде театра, в котором на экране воспроизводились бы лучшие виды, рассмотренные в уникальный телескоп. МОРЕОРАМА Хрустальный дворец Мореорамы, или Морской панорамы, должен был передать своим посетителям все радости и печали настоящего морского путешествия. Посетители входят на снаряженный и оснащенный, как настоящий, пароход и располагаются на его палубах. Путь лежит через Марсель, Алжир и Неаполь на Константинополь. Зашумели механизмы, корабль начинает качаться. Все дрожит, стучит, трясется. А между тем корабль не сдвигается с места, вокруг него проходят картины, изображающие места, мимо которых он проходит. Небо тоже меняется: днем ярко-голубое, к ночи его заволакивают тучи, сквозь которые мерцают звезды. «Хрустальный дворец» представит публике и 39 |
