Техника - молодёжи 1969-11, страница 44

СКУЧНО ОБ ИНТЕРЕСНОМ

И. Я. КОНФЕДЕРАТОВ, Джемс Уатт—изобретатель паровой машины. М., изд-во «Наука», 1969.

Эта книга — хороший пример того, как слабое литературное исполнение и казенный, невыразительный язык могут погубить самую выигрышную тему и свести на нет чрезвычайно интересный замысел — проследить мучительное рождение паровой машины, очертить облик изобретателя и инженера Уатта, не скатываясь на заманчивый и легкий путь простого жиэнеописательства, вскрыть особенности его творческого метода. С сожалением приходится констатировать: замысел этот автору не удался.

Опубликованный труд производит впечатление тщательно подобранного и искусно систематизированного чернового материала, нуждающегося в основательной доработке и доведении до полной ясности. В нем есть все. что необходимо для будущей книги: интересные факты, новые мысли и даже отдельные хорошо написанные куски. Но, увы, немного найдется людей, которые с неослабевающим интересом прочтут ее от корки до корки. Гораздо больше окажется таких, которые отложат ее после первых десяти страниц. И это тем более обидно, что в книге есть действительно интересные сведения.

Оказывается, именно Уатт первый осознал, как важно научиться оценивать мощность машин, и знаменитые «лошадиные силы», удачно предложенные им для оценки мощности, немало содействовали широкому распространению его двигателей. Любопытно, что номинальные «лошадиные силы» паровой машины на практике соответствовали вчетверо большему количеству живых лошадиных сил: ведь машина могла работать 24 часа в сутки, а живая лошадь только 6!

Читателя наверняка поразило бы удивительное различие в характерах и взглядах самых подходящих друг для друга компаньонов: предприимчивого, широко мыслящего Болтона и осторожного, стремящегося играть наверняка Уатта. Надо «устроить завод... который снабжал бы весь мир машинами всевозможных размеров... Фабриковать только для трех графств—это игра, не стоящая свеч; действительно стоило бы труда только одно — фабриковать для всего мира» — в этой фразе весь Болтон.

Характер Уатта иной. Он рассуждал, как Юлий Цезарь, который к концу жизни считал, что никакая победа не принесет ему столько славы, сколько может отнять одно-единственное поражение. «Сейчас уже пора прекратить опыты новых изобретений, в особенности не следует пробовать ничего, что сопряжено с какой-либо опасностью неудачи», «надо оставить все новые проблемы для молодых людей, которым нечего терять, ни денег, ни репутации».

По совершенно справедливому мнению И. Конфедератова, самое главное достижение Уатта — увеличение экономичности паровых машин почти в три раза, рекордное за всю историю ее существования И он весьма подробно разбирает все пять патентов Уатта, показывая, за счет чего ему удалось достигнуть этого феноменального результата. И здесь автор обнаруживает нечто поистине неожиданное. Оказывается, в патентах нет ни слова о нескольких важных, приписываемых Уатту изобретениях — центробежном регуляторе, дроссельном клапане, индикаторе.

К сожалению, излишне подробный и многословный в объяснении мелких деталей автор становится чрезвычайно сдержанным, когда дело доходит до объяснения этого удивительного факта. Он просто констатирует его, не объясняя, не комментируя, не делая попытки найти настоящих авторов.

Хотя в предисловии автор и указывает: «Книга написана для широкого круга читателей», он, по-видимому, так и не решил, кому он предназначает свою кни-гу. На странице 165 он пишет: «Для неспециалиста напомним, что в активной турбине струя пара... активно действует на лопатки турбинного колеса, а в реактивной последние вращаются за счет струи пара, покидающей лопатки». Не говоря о корректности этого утверждения, отметим, что спустя несколько страниц автор обращается уже к эрудированному читателю: «Конструктору о многом говорит увеличение высоты сечения при переходе от стоек к поперечине, выполненное с полным пониманием разницы сопротивления материала при растяжении и изгибе». Думается, никому и ничего не говорит этот нелепый набор слов: ни конструктору, ни тем более неспециалисту.

К сожалению, даже одна из самых интересных идей автора ускользнет от внимания читателя тоже из-за того, что автор не решил, для какого читателя пишет. Объясняя причины приверженности Уатта к машинам низкого давления, И. Конфедератов совершенно правильно подчеркивает, что главное не перепад давлений, а перепад теплосодержаний. Но это обстоятельство, едва ли способное удивить инженеров-теплотехников, оказывается совершенно непонятным для неспециалистов, которым следовало бы более подробно объяснить, что такое теплосодержание и теплоперепад.

В заключение хотелось бы отметить несколько досадных огрехов редакционного характера. На странице 24 автор пишет, что Уатт увеличил к. п. д. паровой машнны в 2,7 раза, а ниже, на странице 56, — в 2,81 Одна и та же выдержка из писем Уатта цитируется на страницах 163 и 215 в двух совершенно различных переводах, что едва ли уместно делать в одной книге.

В предисловии И. Конфедератов отмечает, что на русском языке есть только одна книга о Джемсе Уатте, написанная А. Радцигом. Это утверждение не соответствует действительности: каталог Библиотеки имени В. И. Ленина насчитывает по крайней мере 9 книг об Уатте на русском языке. Теперь к ним добавится десятая, самая новая, ио, к сожалению, не самая лучшая.

Г. КОТЛОВ, инженер

Парадоксы американского музея: рыцарские средневековые доспехи соседствуют рядом с современными латами — защитным пулестойким ностюмом вертолетчика.

Любуясь античными скульптурами, мы невольно поражаемся легкомысленности туалета древнеримских воинов. Каска, копье, щит, броня, закрывающая только грудь и спину. Руки и ноги оставались открытыми. Древнеримские войска шли в бой не беспорядочной лавиной, как варвары, а в определенном строю. Впереди воины с большими прямоугольными щитами и пиками, за ними — с луками, короткими мечами и дротиками, а сзади ка-тапультеры. Когда передние ряды смыкали свои щиты и выставляли вперед копья, получалась несокрушимая стена, способная выдержать любую атаку. Изредка щиты размыкались, из-за них выглядывали лучники и пускали в противника тучу стрел. Беспрерывно вражеских солдат бомбардировали камни, выпущенные из катапульт и пращей. Пословица того времени гласила: «Римлянин побеждает смирно сидя».

После «артподготовки» начиналась рукопашная. В бой вступали храбрецы, вооруженные дротиками и мечами. Для пущего устрашения на их круглых щитах изображалась перевитая змеями голова Медузы-Горгоны, а шлемы с прорезями для глаз украшались скульптурами мифологических животных. Однако столь богато иллюстрированная амуниция делалась обычно из цельных металлических листов и не была эластична.

Сотни лет спустя, во время раннего средневековья, солдат полностью заковали в железо. Шлемы стали остроконечными, чтобы меч при ударе соскальзывал, появились кольчужные рубашки, штаны и чулки. Такие доспехи хотя были и тяжелее, но лучше защищали в бою.

В эпоху рыцарства оружейники в своем творчестве достигли прямо-таки виртуозности. Кузнецы из Милана и Венеции годами трудились над каждым комплектом: полностью закрытый шлем, панцирь, наручи, налокотники, железные

38