Техника - молодёжи 1972-06, страница 14

Каким образом живописец, творчески переосмысливая настоящее, может проникнуть в будущее? Ответить нь этот вопрос не так-то прооо. Если, к пример/, писатель волен брать конкретные примеры будущею из истории или современности, накапливать их, преооразуя их сочетания и последог ательность, го правомерен ли такой процесс для художника со строгими законами сочетания цветов, светотени и перспективы?

Фантастическая живопись началась с трансформации внешнего облика предметов. Пол.ню, в детстве меня необычайно поразил роман Пьера Жиффа за «Адская ройна». Там на иллюстрациях висели в небесах чудовищные дирижабли размером чуть ли не с целый город, там ползли колоссальные броненосцы, извергавшие дь.м и огонь, ныряли исполинские подводные лодки. Художник механически конструировал будущее, увеличивая до немыслимых размеров технику начала нынешнего ~ек?.

Этот нехитрый прием, являвшийся, по сути, печальным свидетельством OI раниченности человеческой фантазии, долгое время был неким кано-ном: так иллюстрировали Жюля Верна, такими рисунками пес.рит довоенный «Мир приключений». в те времена было бы бессмысленно говорить о фантастической живописи как о жанре. Ибо жанр рождается тогда, когда форма становится обязательной. Рисунки наших r.pau iy-ров черным углем на серых скалах еще .не гравюра (я, разумеется, не имею в виду высокое искусство пещер Франции); каменные идолы на скифских курганах еще не скульптура; тихоходный цеппелин, облаченный в чехол ракеты, еще не звездный корабль.

На мой взгляд, некоторые тег ереш-ние рисунки к научно-фангастиче-ским произведениям или картины, изображающие цивилизации неведомых пл к ет, далеко ушедших от нас ло пути в будущее, попытки изобразить пейзажи Земли, преобразованной грядущими векеми, зачастую несут в себе порочную тенденцию бесформенности.

Вспоминается давний спор о правомочности скулы,тоа искажать человеческое тело сообразно своим целям. Нередко, замыслив показать могучую связь героя с землей, художник делол ему бревноподоб-ные ноги, как у слона; пытаясь изобразить гнев, боль, ненависть, вылепливал то великаний кулак, то разорванный криком рот невероятных размеров, деформированный нос, бесформенный глаз. Такое

направление скульптуры, как бы оно ни именовалось (будь то экспрессионизм, примитивизм и прочие «из-мы»), происходит от неумения.

отсутстсия мастерства. Великие мастера прошлого могли выразить все оттенки наших стр1стей — страч, радость, грость, грусть, отчаяние, ре-иг мость — в рамках пр-гкрасного человеческого тела, нисколько не искьжая его пропорций. Потому ч.о их понятия формы были связаны с утверждением гармонии, с торжеством красоты.

Теперь задумаемся: как представляет ка-кдый из н*с коммунистическое Завтра? Обителью красоты, торжеством социальной гармонии и справедливости Красота — вот светозарный мое г в будущее, по которому художник-фантас'. должен совершат., свои странствия в грядущие времена. Его призвание: по крупице, по зернышку собирать все то прекрасное, что рассеяно ныне в нашей жизни, по лику нашей планеты; соби-ра~ь, обобщать, концентрировать, памятуя о гармонической симфонии завтрашнего дня. Изображение будущего — это колиссагьный труд собирания красоты. Из окружающего нас космоса. Из души человеческой Из отражений солнца не воде Иэ звезд, из облаков.

Не хочу быть категоричным, но я убежден: в искусстве ничего нельзя создать прекраснее того, что уже создано природой. Вся эволюция земли и жизни — ?то накапливание гармоничной красоты зер.ю за зерном. Природа рож "ала, формовала совершенство как целесообразность на протяжении сотен миллионов лет, тогда как в распоряжении художника — миг, мгновение. Он — пег>елетная бабочка, порха.ощая с цветка на цветок. Весь вопрос в том, сумеет ли мастер стать сопричастным потаенному ритму природы, создать истинно мрекрасчое. яркое, незабываемое порение Это тяжелая, смертельно тяжелая работа; случается, и гению она не под силу, нечего и говорить, что здеси Meet а нет для эпигонов, халтурщиков, недоучек, всех, кто готоь подменить закон красоты прихотью, самоличным произволом Посягательство на прекрасное, нарушение гармонии природы hco.BpjT-.mo приводит к тому, что исчезает критерий для оценки такого произведения.

Знаменательно, что чувство гармонии, миллионе летний опыт целесообразности в ка: <дом из нас неизменно восстает против бесформенности Еедь все мы — созерцатели художественных творений — несем в себе тот же самый микрокосм, что и создатели их. Все мы неизбежно приобщэны к накопленной в природе красоте И если художник фальшивит, подтасовывает невероятные, неоправданные, негармонические формы и краски — плодь его усилий пугают, отвращают В этом искривленном зеркале психики удобно создавать апо-

* —--—ч

Конкурс

«Мир 2000 года»

Ч ., — - __

калипсические видения не

которых западных художников — лровоз зе ■".ников вселенских катастроф. На их мрачных полотнах озверелые толпы землян уничтожают друг друга; дикари, уцелевшие после атомной войны, копаются на свалках в поисках куска xj.e6<i; трупы животных и птиц гниют на берегах грязных озер и залитых нефтью морей.

Да, в мир много еще мрачного, грешного, безотрадного. Да, на З^мле повсеместно еще льется человеческая кровь. Но на то и должны быть направлены усилия художника, как, впрочем, и люЬо о здравомыслящего чел отека, чтобы мир стгоное ился справедлиьей, светлей, добрей, чтобы нашей цивилизации сопутствовала удача. Протк зопос га-вить идее фатальной гибели идею гармоничного кругооборота земного бытия, идею нравственного восхождения по ступенькам познания — неотложная задача современного про грессивного искусства. Естественно, что столь всеобъемную проблему можно решить лишь посредство./ обращения к естественной красоте.

В романе «Лезвие бритвы» мне уже приходилось ополчаться против словечка «краси юсть», до сих пор бытующего в художественной критике как синоним аляповатости, безвкусицы. Это ложный, дезориентирующий термин: никакой красивости не было и нет. Существует только красота во всех своих безгра-н ^ных проявлениях.

Во. красота на анимальном, животном уро 1не: сильно развитая мускулатура, выр 1зитеп ные глаза, гибкие плавные движения, будь то движение зверя или человека. Красив nonei птиц, красивы стаи рыб, и даже зубл тигра, белоснежные, странно блестящие в темноте южной ночи. первобытно красивы.

Другой урогень красоты — просвечивающее сквозь телесную оболочку духовное величие, разум и достоинство человека.

Красивое! d — пустое слою, которым люди, отстаивающие формалистические выверты разно>о рода, пытаются обескуражить художников, заьятых поисками нестоящей красоты...

Вернемся к началу нашего разговора. Итак, трансформация внешнего облика предметов или меха-.)чческие ухищрения не помогут живописцу представить будущее. I 'ужен иной подход. Технику

12