Техника - молодёжи 1978-05, страница 55

житься, — будто ему оставалось надеть пижаму и почистить зубы. Василий Алексеевич уже не спорил и не огрызался.

Он взгромоздил на журнальный столик стул, а на него положил подушку, на которой не без удобства устроился Акимов, очень скоро уснувший.

Ночь прошла для Кузовкина отвратительно. Акимов отчаянно храпел, чего Василий Алексеевич вообще не мог переносить, а теперь, еще и еще раз переживая происшедшее с Еленой Николаевной, и подавно не мог уснуть и всю ночь напролет проворочался в постели.

Уже иод утро, когда ему с большим трудом удалось задремать, опять раздалось противное чмоканье, и со столика на пол с грохотом свалился стул — Акимов вместе со своим пространством передвинулся еще на пару сантиметров.

С мучительным стоном Василий Алексеевич встал и снова сунул стул с подушкой Акимову, сонно бормочущему извинения. Тот моментально захрапел опять, а Василий Алексеевич так больше и не сомкнул глаз.

Утром невыспавшнйси, помятый и серый Кузовкин искусно сварил яйца вкрутую, накормил Акимова и сам заставил себя поесть. Акимов попытался как ни в чем не бывало завязать разговор, но Василий Алексеевич решительно пресек всякие попытки панибратства, тщательно выбрился, помассировал щеки, обретая необходимую респектабельность, оделся и только после этого позвонил в институт по номеру, названному Акимовым.

Брюзгливо, но точно и лаконично Кузовкин объяснил ситуацию како-му-то мужчине, который подошел к телефону, потом пересказал все еще раз другому мужчине, судя по голосу, постарше и позначительней. Рассказ его время от времени прерывали взволнованные мужские и женские голоса, спрашивавшие жив ли Акимов и все ли с ним в пгряд-ке. В конце концов Василию Алексеевичу категорически приказали ждать иа месте и повесили трубку.

Очень скоро в уютную и комфортабельную квартиру Василия Алексеевича ввалилась целая толпа волосатых и бородатых, гладко побритых и коротко подстриженных людей, среди которых были даже девицы в совершенно неприлично вытертых джинсах. Все они орали, кричали, вопили, ахали, задавали глупые вопросы друг другу и Акимову, на которые тот едва успевал отвечать, вертя во все стороны головой.

Наконец по приказу строго одетого мужчины с крупными чертами

лица двое или трое нз них решительно выставили вон всех остальных, а вместе с ними и Василия Алексеевича, которого, очевидно, не успели запомнить как хозяина квартиры. Кузовкин собрался было возразить, но потом раздумал н пошел в министерство.

В этот день он, как обычно, ушел с работы чуть позже остальных, как всегда аккуратно заперев ка бинет.

К своей квартире он подошел с некоторой опаской, но там было темно и тихо. В комнате чувствовался запах табака, хотя все было тщательно прибрано. Акимова в стене уже не было. И все равно неприятное ощущение не оставляло Василия Алексеевича. Все вещи вроде бы находились на своих местах, но на самом деле это было не так, Кузовкин ясно это видел. В квартире остро ощущалось недавнее присутствие компании безалаберных и безответственных людей.

На следующий день его вызвали в институт, где вежливо и подробно расспрашивали об обстоятельствах появления Акимова в квартире. О случившемся узнали на работе, н Василию Алексеевичу пришлось раз двадцать в приватных беседах с весьма ответственными лицами еще и еще повторять свой рассказ о необыкновенном вечере. От многократного повторения рассказ Кузовкина был теперь идеально отшлифован — в меру деловитости, немного юмора. Он, конечно, полностью исключил из рассказа эпизод с Еленой Николаевной, но на остроту изложения это не повлияло.

Еще чуть позже вся история попала в газеты, причем и тут все было расписано со слов Акимова самым лестным для Василия Алексеевича образом. Кузовкин стал знаменитостью, машинистки показывали на него в буфете пальцем и восхищенно шептались.

К этому времени он давно уже помирился с Еленой Николаевной, которая никак, впрочем, не могла ему простить того, что осталась в стороне от таких редких событий, хотя имела вполне реальный шанс разделить славу участия в них с Кузовкиным. Они поженились и съехались, удачно обменяв две однокомнатные квартиры на трехкомнатную в хорошем районе, с доплатой.

Однажды Кузовкин увидел Акимова иа улице. Тот шел навстречу по тротуару со стареньким портфельчиком, без шапки, в недорогом клетчатом пальто, сосредоточенно глядя себе под иоги.

Василий Алексеевич остановился, перешел на другую сторону улицы и зашагал к себе в министерство.

Лишь реклама?

Продолжение. Начало см. на стр 29.

гическое лечение сосудистой патологии головного мозга. В последнее время нейрохирурги, реаниматоры, специалисты по сосудам начали все решительнее оперировать нарушения мозгового кровообращения — инсульты. И хотя в этой отрасли медицины со времен Гиппократа и до наших дней успехов было куда меньше, чем, скажем, за 10 лет в одной только кардиохирургии, дело все же сдвинулось с мертвой точки. Обычно хирургическое вмешательство оказывается удачным в тех случаях, когда врач ставит диагноз в «холодном периоде», иными словами, у более или менее здорового человека. Но в последние годы ме тоды операций, разработанные на таких больных, стали применять и при острых инсультах — конечно, это далеко не одно и то же, но принцип-то один! А дело заключается в том, что аневризма сосудов мозга — заболевание довольно редкое, и нейрохирурги, специалисты по сосудам, извещали о своих работах только узкий круг коллег. Но сейчас, когда накопленный ими опыт объединен с опытом реаниматологов, этот труд приобретает особое значение.

И в заключение хочется заметить, что цитированная В. Оленевым статья репортера «Штерн» так и не дает вразумительного ответа на главный вопрос: какова же конечная цель экспериментов Р. Уайта?

То, что тело может некоторое время жить в условиях искусственного кровообращения без головы, как и голова без тела, доказали еще в 20-х годах советские исследователи Брюхоненко и Чечулин. Кстати сказать, их опыты и натолкнули А. Беляева на идею фантастической повести «Голова профессора Доуэля». Мельчайшие сосуды умели сшивать также до Уайта. Можно сшить и трахею — например, реконструктивные операции на ней и бронхах с успехом выполняются в Московском институте клинической и экспериментальной хирургии в отделении профессора М. Перельмана,

Тканевую несовместимость Уайт н не пытается преодолеть, как и не намерен восстанавливать функции перерезанного спинного мовга (что, впрочем, пока ннкто не в состоянии сделать). Так какова же цель его операций?

Было бы обидно думать, что весь смысл сложнейших, дорогих исследований Уайта сводится лишь к рекламе