Техника - молодёжи 1979-09, страница 10

IJ Мне кажется, отличительная черта будущих космических исследований — это проблема времени. Оно и на Земле никогда не было союзником человека, а в космосе становится просто врагом.

Поясню мысль. Плутон находится далеко от нас — до него около 6 млрд. км. Это очень много. Особенно если принять во внимание, что гораздо меньшее расстояние (в 150 раз) от Земли до Венеры космический корабль преодолевает за четыре месяца. Легко подсчитать: чтобы слетать до девятой планеты и обратно, человеку еле-еле хватит собственной жизни. Но отчаиваться не стоит. Выходы есть.

Специалисты Института медико-биологических проблем Минздрава СССР в содружестве с чехословацкими учеными (что мне особенно приятно) уже в самое ближайшее время сделают первые шаги в области изучения развития живого существа в космосе На одном из спутников будут размещены яйца японского перепела. В роли матери, как это делается на Земле — на птицефермах, будет выступать автомат. Время рассчитано так, что сразу же после приземления произойдет рождение перепелов, эмбриональное развитие которых проходило в условиях невесомости. Это позволит проследить все или почти все этапы развития первого живого существа в условиях невесомости.

Многие удивятся, почему выбор

пал именно на японского перепела, например, а не на собаку или обезьяну? Но здесь ученые руководствовались еще одним ценным качеством этих птиц — они являются серьезными «кандидатами» на одно из мест в сложной замкнутой экологической системе космических кораблей будущего. Ведь по-настоящему длительные космические полеты невозможны без создания внутри кабины корабля «микроземли», которая могла бы обеспечивать восстановление атмосферы, утилизацию отходов и возобновление запасов пищи для экипажа.

Q Смешных и веселых эпизодов в полете много. Но особенно запомнился один: как мы встретились с Романенко и Гречко на орбите.

Случилось это так. Наши корабли состыковались. Перед открытием люка стали перестукиваться, мол, мы здесь, рядом находимся. Люк открылся. Все мы были на седьмом небе от счастья.

Сели вместе за общий стол. Жора Гречко посетовал на то, что мы не привезли чешского пива. Пришлось «поставить его на место». Не пиво, конечно, — Жору.

— Хозяева вы, а потому должны угостить нас коньячком. А за нами очередь не станет

Одним словом, ужин прошел очень весело. Хотя длился почти целый день. Ведь космический день в 16 раз короче земного.

Соревнуясь с временем, наука,

техника, искусство устремляются все дальше в будущее. И есть у них одна общая цель, именуемая удивительным, загадочным и беспредельным словом земного языка — космос.

В XX столетии, если сравнить его с эпохой Возрождения или даже XIX веком, «интеллектуальный потенциал» человечества значительно переместился в сторону от «изящных искусств» и гуманитарных дисциплин к естественнонаучным. Это вполне объяснимо огромным размахом и стремительностью преобразования жизни. Всего лишь несколько десятилетий назад началось бурное освоение всех континентов, стратосферы и океанов Земли. И, признаемся, мы еще не очень привыкли к тому, что люди, похожие на любого из нас, вышли в околоземный космос и дважды побывали на Луне...

Говоря о современном искусстве, задумаемся, что можно поставить рядом с тем подвигом науки и техники, самоотверженного труда миллионов и бессмертного мужества единиц, плоды которого мы только начали пожинать? Каждый подлинный художник вправе ответить: подвиг творчества, подвиг преображающей жизнь мечты! Теперь нередко можно услышать, что искусство — эта во все века священная область человеческого духа — является, по сути, лишь «эмоциональным подтекстом науки». С категоричностью такого утверждения нельзя согласиться, но нельзя отказать ему и в известной правоте. Ведь искусство — это лишь одно из средств познания наряду с другими, доступными человеку. И среди них науке в союзе с техникой за последнее столетие было суждено играть главенствующую роль в расширении умственного кругозора человека. Если в XVII — XVIII веках борьбу за истинное мировоззрение вели писатели и философы, то сейчас роль «просветителей» все чаще достается ученым-естественникам. В 20-х годах нашего века английский биолог Д. Б. Холден, один из западных теоретиков научно-технического прогресса и автор нашумевшей в свое время книги «Дедал и Икар», проницательно заметил: «Я совершенно убежден, что наука гораздо более действует на воображение, чем античные классики». В этом выражении не было никакой «куль-турофобии». Как любой настоящий ученый, Холден желал лишь, «чтобы поэты умели применять естественные науки для творческих целей». Рядом с поэта!&и он мог бы поставить представителей всех «свободных художеств».

Но вернемся на миг к античной классике, чтобы убедиться в неос-