В XVI ВЕКЕ?

под управлением господина Скарзы. Опыт этот произведен был в присутствии Генриха То-ледского, Петра Кардоны, начальника города, вице-канцлера Франциска Гралла и других знатных особ, при стечении множества народа и моряков, привлеченных необыкновенностью зрелища. Машина действовала удачно и заслужила одобрение императора и большой части бывших с ним особ.

Главный противник Гарая, Ра-ваго, утверждал, что изобретение не принесет никаких выгод, потому что при дорогостоящем и весьма сложном механизме судно делает только 12 верст в два часа, и сверх того предстоит опасность от разрыва парового котла.

♦ %

Лев ВЯТКИН Рис. Вячеслава Рассохина

Между тем назначенная комиссия донесла, что судно ходит очень скоро, так что при самом медленном плавании оно совершает 8 верст в час.

После опыта машина была снята с судна и долго хранилась в барцелонском арсенале,- колеса же оставались у изобретателя.

Итак, несмотря на все выходки Раваго, изобретение Гарая увенчалось полным успехом, и император, весьма довольный им, велел принять на свой счет все издержки, употребленные на опыты, но война отвлекла внимание Карла V — устроение пароходов тем и кончилось.

Достоверность этого происшествия доказывают подлинные документы, хранящиеся в Сала-манском архиве».

Такова эта заметка. Из нее читатели той поры и мы вместе с ними узнали имя изобретателя первой паровой машины и первого парохода. Более того, имя первого судового механика (быть может, друга, помощника) «господина Скарзу» и даже первого злопыхателя и врага научно-тех-нического прогресса в судостроении, не пожелавшего понять все величие первого шага капитана Гарая.

Однако не будем торопиться. Попытаемся исследовать и происхождение информации, и ее содержание.

Начнем с журнала «Отечественные записки». Издаваемый А. А. Краевским, другом А. С. Пушкина, он пользовался большим вниманием читающей публики. В нем печатались многие известные литераторы той поры, включая М. Ю. Лермонтова.

Самого автора заметки определить не трудно. Единственным корреспондентом журнала, в те годы не подписывающим своих статей, был Владимир Федорович Одоевский, который, впрочем, уступая просьбам редактора, иногда ставил подпись из одной

буквы «Ъ» (ер) или несколько более определенно: « Безгласный ».

Помимо этого, следует сказать, что он один из немногих писателей той поры мог толково и интересно рассказать об устройстве парового двигателя, паровоза, парохода, телеграфа, барометра...

Ему принадлежат слова, сказанные о роли науки: «Не понимаю жизни без науки, как не понимаю науки без приложения к жизни». Прекрасный популяризатор, он даже детям умел рассказать просто о самых сложных вещах. (Вспомните его неоднократно переиздававшуюся сказку «Городок в табакерке», с описанием механизма музыкальной шкатулки.)

Уместно привести и некоторые его высказывания о такой важнейшей области человеческой деятельности, как изобретательство: «Замечательно, что аэростат, локомотивы, все роды машин, независимо от прямой пользы, ими приносимой в их осуществлении, действуют на просвещение людей самым своим происхождением, ибо, во-первых, требуют от производителей и ремесленников приготовительных познаний и, во-вторых, требуют такой гимнастики для разумения, каковой вовсе не нужно для лопаты и лома».

Кроме того, В. Ф. Одоевский один из первых выступил за строительство в России сети железных дорог в острой журнальной полемике с Ф. М. Булгари-ным и Н. И. Гречем, в частности, утверждавшими, что на великих пространствах России «устроение железных дорог совершенно невозможно, бесполезно и крайне невыгодно».

В материалах и набросках этого периода имеются и другие его

47