Техника - молодёжи 1990-09, страница 47

Клуб любителей фантастики

Земли Уильяма Айронса простирались на много миль вокруг. Поместье должно было обеспечивать и его, и всех родственников, и домашний скот за счет местных культур, а наука об их разведении все еще находилась в зачаточном состоянии. При летнем свете и в оранжереях он выращивал и кое-какие земные растения, но это уже скорее как роскошь. Будущее арктического сельского хозяйства в таких культурах, как йерба для заготовки сена, батрихиза, из которой можно получать отличную древесину, перикуп, гликофилон, а позже, когда с ростом населения и промышленности расширится рынок, можно будет выращивать даже халкантемы для городских цветочников и разводить роуве-ров ради пушнины.

Но это в будущем, до которого Айронс, похоже, дожить не надеялся, и Шерринфорду показалось, что судьбу всех остальных поселенцев этот человек представляет столь же пессимистично.

В ярко освещенной комнате было тепло. Весело трещал огонь в камине Свет от флюоропанелей играл отражениями на резных самодельных комодах, стульях, столах, в посуде, расставленной по полкам. Кругом висели цветные шторы и занавесочки. Сам хозяин, крепкий, широкоплечий даль-непоселенец с бородой до пояса, сидел в кресле с высокой спинкой. Гостям, ему и сыновьям жена с дочерьми принесли кофе, чей аромат смешивался с еще не ушедшими запахами богатого ужина.

Но снаружи завывал ветер, сверкали молнии, грохотал гром, дождь буквально обрушивался на крышу и стены дома, с шумом и плеском стекая вниз и растекаясь по вымощенному булыжником двору. Сараи и хлева словно присели, съежились на фоне огромного темного неба. Стонали деревья, испуганно мычали коровы, и... не зловещий ли это смех пробивается сквозь буйство стихии? Новый порыв ветра принес с собой град, застучавший по черепице костяшками гигантских пальцев.

Сейчас очень хорошо чувствуется, как далеко живут другие люди, подумалось Шерринфорду. Однако это именно те люди, которых ты видишь чаще всего, с которыми договариваешься о делах по видеофону (когда солнечная вспышка не превращает голоса в тарабарщину, а лица — в цветную мешанину) или лично, отмечаешь праздники, сплетничаешь, замышляешь интриги, породняешься. Это те люди, которые в конце концов тебя похоронят. А огни прибрежных городов очень далеко, чудовищно далеко.

Уильям Айронс был сильным человеком, и все же, когда он говорил, в его голосе чувствовался страх.

— Вы в самом деле собираетесь за кряж Троллей?

— Имеете в виду скалы Ханштейна? — переспросил Шерринфорд с вызовом.

— Ни один дальнепоселенец не называет их иначе, как кряж Троллей,— сказала Барбро.

Ну как возродилось тут это название? За много парсеков от Земли и спустя сотни лет после того, как закончилось ее средневековье?

— Однако в тех местах бывают охотники, трапперы, старатели — бродяги, как вы их называете,— уверенно заявил Шерринфорд.

— Не везде,— ответил Айронс.— Это разрешено уговором между человеком и Царицей, потому что когда-то давно один человек спас попрыгайца, покалеченного летучим дьяволом. Там, где растет плумабланка, человеку ходить можно, если он оставляет на каменных алтарях дары в обмен на то, что берет из тех замель. В других же местах...— Рука Айронса сжала подлокотник кресла и тут же обмякла.— В других местах это неразумно.

— Но люди там бывали.

— Бывали, бывали. И некоторые даже вернулись живы-здоровы, как они уверяют, да только я слышал, что никому из них с тех пор не везло. А кое-кто и не вернулся: люди порой просто исчезают. Есть и такие, кто возвращался с рассказами об ужасах и чудесах, но так до конца своих дней и оставался не в себе. Давно уже нет охотников нарушать уговор и переходить границу.

Айронс взглянул на Барбро почти умоляюще, и точно

так же смотрели на нее притихшие жена и дети. Завывающий на улице ветер с грохотом теребил ставни на окнах.

— И вам не советую,— закончил Айронс.

— У меня есть причины думать, что мой сын там,— ответила Барбро.

— Да, вы уже говорили, и я действительно сочувствую. Может быть, что-то сделать можно. Не знаю, что именно, но я с удовольствием положу на скалу Унвара двойное зимнее подношение или вырежу на земле молитву кремниевым ножом. Может, они его вернут,— Айронс вздохнул.— Хотя на моей памяти такого никогда не случалось. А потом ему могла выпасть и худшая доля. Я сам видел, как они носятся в сумерках сломя голову, и, похоже, они счастливее нас. Может, это и не добро вовсе — послать мальчишку домой.

— Как в песне про Арвида,— вступила в разговор жена.

Айронс кивнул.

— Хм. Да и в других тоже.

— О чем вы? — спросил Шерринфорд. Он еще острее почувствовал себя чужаком. Дитя города, техники и превыше всего дитя критической вдумчивости. А это семейство верило. И то, как в медленном кивке Барбро словно отразилась тень их покорности, задело и встревожило Шеррин-форда.

— У нас на Земле Ольги Ивановой есть такая же баллада,— ответила Барбро, в голосе ее ощущалось беспокойство.— Одна из народных баллад. Никто не знает, кто все это сочинил, но обычно их поют в хороводах.

— В вашем багаже я заметила мультилиру, миссис Кал-лен,— сказала жена Айронса: ей явно не терпелось увести разговор от опасной темы неповиновения Древним, и она, видимо, решила, что пение послужит этой цели как нельзя лучше.— Вы не откажетесь спеть?

Барбро покачала головой. Предложение даже рассердило ее немного, и это было заметно по тому, как побелели у нее ноздри.

— Если наши гости не откажутся послушать, могу спеть и я,— быстро сказал старший сын хозяев с ноткой самоуверенности в голосе.

— Спасибо. Я бы с удовольствием послушал.— Шерринфорд откинулся на спинку стула и раскурил трубку. Если бы это предложение не возникло само собой, он бы специально направил разговор к такому же исходу.

В прошлом, до тех пор пока Барбро не пришла к нему со своим горем, у него просто не возникало необходимости изучать фольклор дальнепоселенцев, да и упоминания об этой стороне жизни в прессе тоже встречались не часто. В последнее же время он все чаще приходил к мысли, что ему недостает понимания сложившихся между дальнепоселен-цами Роланда и запугавшими их «призраками» отношений. Он не собирался изучать их с точки зрения антропологической науки, но полагал, что нужно хотя бы прочувствовать, узнать этот феномен.

Все задвигали стульями, забегали, потом снова расселись по местам. В чашки налили свежий кофе, рядом появились рюмки с бренди.

— Последнюю строчку нужно петь хором. Так что давайте все вместе, хорошо? — сказал старший сын Айронса.

Ему тоже явно хотелось как-то разрядить напряженность. Что это, подумал Шерринфорд, катарсис посредством музыки? И тут же ответил сам себе: нет, скорее экзорсизм.

Одна из дочерей хозяев взяла в руки гитару, и юноша запел. И голос, и мелодия едва пробивались сквозь шум разгулявшейся снаружи стихии.

Бродил бродяга Арвид Среди полей и холмов, Под сенью лесных дрожелистов И вдоль поющих ручьев.

Вьется под деревом наш хоровод, Где огнецвет цветет. Шептал бродяга ветер. И в воздухе пахло травой, Светили на небе две лунные лампы, Холмы блестели росой.

45