Техника - молодёжи 1994-06, страница 60

Видеосалон

Анатолнй ВЕРШИНСКИЙ

РОЛЬ ТИБЕТА В ПЕРЕКОВКЕ ТЕРМИНАТОРА

Открывая рубрику («ТМ» N° 4 за этот год) автор упомянул некий «фантастический боевик-комедию» с живым символом атлетизма в главной роли. А потом долго примеривался: взять или не стоит. С одной стороны — жанр, любимый публикои, с другой — скулы сводит от шаблонных крупноблочных сюжетов. Режиссеры операторы, инженеры, программисты из кожи вон лезут, изобретая спецэффекты отмечаемые даже «Оскарами» (как в случае спилберговского «Парка Юрского периода»), но суть остается прежней — осовремененная сказка, в которой главный герой (этакии рыцарь времен развитой демократии) непременно одолевает злобного монстра, дракона либо разбойника Иногда — сразу нескольких в зависимости от кошелька продюсера и возможностей роботехники

Затраты на съемки велики и, чтобы не прогореть, умельцы заокеанского иллюзиона просто обязаны учесть интересы потенциальных зрителей. Скажем, кассовость фильма в значительной степени определяется его успехом среди негритянской части населения, и потому заранее известно, что одну из положительных ролей сыграет темнокожий актер (даже создатели новой киноверсии о легендарном Робине Гуде ухитрились решить эту задачу, дав ему в ангелы-хранители благородного мавра). Роль же злодея-мафиози — для профилактики здорового патриотизма, ущемленного японской экспансией на американский ры-кж,— частенько доверяется исполнителю с подчеркнуто азиатской внешностью.

Короче, создателям кассового боевика не позавидуешь: творят они в таком прокрустовом ложе канона какое и не снилось разнесчастным жертвам тотальной отечественной цензуры. В чем вольны заокеанские киношники — так это в количестве и «качестве» сцен насилия.

Для таких фильмов нужна соответствующая фактура. Мускулистые мужчины не сходят с кино- и телеэкранов, и звездой первой величины, примером для подражания остается... фамилию автор предлагает вписать согласно вкусу. Сам же намеревается посвятить несколько минут вышеупомянутой ленте недавней новинке нашенского пиратского видеорынка

«ПОСЛЕДНИЙ КИНОГЕРОЙ» (Last Ас tion Него), США, Columbia Pictures, 1993 т. 127 шн, (в).

Режиссер Джон Мак-Тирнан.

В главных ролях: Арнольд Шварценеггер (он же — ответственный продюсер) и Остнн О'Брайен (впервые на экране).

Добродушно ироническая апология Голливуда. Снята с заведомой установкой на любителя жанров боевика детектива и «фильма про мафию», которые тактично и довольно забавно пародируются. В основе фабулы апробированный мировой литературой сюжетообразующий ход — проникновение зрителя «за холст»

(в данном случае это полотнище киноэкрана) в мир художественных образов. И обратное действо — трансформация вымышленных персонажей в реальную действительность. Волшебное взаимодействие двух миров порождает причудливые — чаще комические, порой же весьма драматические — ситуации, в которых оказываются герои. Причем киноману-мальчишке, перенесенному «за экран» сверхъестественной силой волшебного билета, легче ориентироваться в иллюзорном мире непобедимого полицейского Джека Слейтера, сюжет сериала о котором Дэнни отлично помнит, чем доблестному киногерою — в мире вещественном, на поверку куда более непредсказуемом и жестоком, нежели придуманный. Здесь от метких пистолетных выстрелов не взрывается автомобиль бандитов, здесь наемный убийца делает свое дело быстро, без картинных поз и жестов, а от смертельных ран действительно умирают. «Здесь, в этом мире, злодеи могут победить»,— заключает оказавшийся в нем благодаря все тому же корешку билета киношный мафиози.

И все таки этот мир богаче. В нем не действует произвол сценариста, обрекшего Джека на утрату семьи и одиночество, и, попав в небогатое жилище рано овдовевшей матери Дэнни Слейтер, чувствуя искреннее участие и заботу, не прочь остаться. Но супермен «крутых» боевиков не жилец в этом мире! И только случай — находка, по совету Смерти из фильма Бергмана, второй части утраченного было билета, который вновь отворяет дверь в смежный мир, спасает Слейтера от гибели.

Так ли сказочна описанная ситуация? Вымышленный мир — среди нас. Нас ляющие его люди воздействуют на наши помыслы и поступки толкают на подвиги и преступления — так же, как это делают их собратья во плоти Персонажи книг и кинофильмов живы — в нашем сознании, в том, что зовется ноосферой. Мы же способны и убить их — своим равнодушием, забвением или, хуже того, переистолкованием так называемой «новой трактовкой» в угоду сиюминутным потребностям.

Но где кончается «наше сознание» и начинается массовый гипноз иллюзии? Современные технические средства гипертрофировали роль фикции в жизни человека, который в своих помыслах и поступках все явственнее следует навязываемому извне сценарию. Телеэкран вводит прямо к нам в дом новых друзей и врагов, граница между «действующими лицами и исполнителями», между вымыслом и реальностью размывается. В сердце своем человек до седых волос дитя — и мы ребячески переносим образы (а чаще личины) героев на играющих их реальных людей, отсюда столь пламенная любовь отечественных телезрителей к Веронике Кастро и Виктории Руффо (нужно ли пояснять, кому принадлежат эти имена"), а также к

некоторым другим завсегдатаям телеэкрана. Впрочем, здесь автор вторгается в область другого жанра.

Вернемся к предмету нашего разговора. Не верится, что создатели «крутых» боевиков столь уж неисправимые циники. Видимо, и они в свободное от съемок и подсчета прибылей время задумываются, к чему на самом деле, невзирая на благозвучные декларации и традиционный «хеппи-энд», зовут их произведения, в какую сторону изменяют глобальную (учитывая возможное число зрителей и тех, кто вступит с ними в контакт) сферу чувств и мыслей Наверное, завершив очередной каскад головокружительных трюков с очень правдоподобно сыгранными драками и убийствами, размышляют об этом и мускулистые голливудские парни. Герой Арнольда Шварценеггера заявляет: «Голливуд пишет для нас сценарии... Я не хочу больше стрелять, я не хочу взрывать здания». А несколько раньше Слейтер бросает в лицо своему исполнителю: «Ты мне на самом деле очень не нравишься. Мне от тебя боль и больше ничего». Что это? Игра на публику, разрешенная и расчетливо дозированная фронда? Или конфликт двух «я», робкий протест души, подавленной амплуа «уничтожителя»' Как бы там ни было, есть ощущение того, что конструкторы железобетонных боевиков и фантаз мов чувствуют кризис жанра и с разной долей успеха нарушают его чистоту — изредка добиваясь неплохих результатов. О чем свидетельствует, в частности, представленная лента (тут самое время напомнить, что «в» в скобках означает уровень «выше среднего»).

Трогает в ней и такой запоминающийся мотив. Волшебный билет «из Тибета» подарил своему юному другу Дэнни старый киномеханик, который сам за всю свою жизнь так и не решился этим билетом воспользоваться. Видимо, потому, что не верил в его чудесные свойства. Или верил, но не до конца — и боялся разочароваться; хотел чуда, но недостаточно сильно — и чудесное не вошло в его жизнь, вернее — не взяло в свою. А маленький неслушник Дэнни, которому отца и друзей заменили герои любимых фильмов оказался способен к сильному сопереживанию. Страсть, жившая в его душе, оказалась равновеликой страстям, бушующим в мире искусства И дверь отворилась... Сказка вовсе не такая уж ложь, что же касается намека то он довольно прозрачен. Не бойтесь верить в чудо, как верят в него дети, которые даже в наш рационалистичный век разговаривают со своими игрушками как с живыми существами и не сомневаются, что подарки под новогодней елкой оставляет Дед Мороз. Отчаянно надейтесь на счастливый исход событий — и тогда в этом мире злодеи не смогут победить. Но помните, что волшебный билет может попасть и в недобрые руки, а злоба — чувство не менее страстное, чем любовь.

57