Техника - молодёжи 1994-12, страница 15
убеждении: по-настоящему талантливых людей на Земле слишком мало, чтобы ограничивать их творчество национальными или идеологическими рамками. Во вторую мировую войну Винеру вновь пришлось заняться проблемой баллистических расчетов. Но скорости целей за четверть века существенно возросли, и теперь все стреляли на упреждение. Объем расчетов многократно увеличился, а время на их проведение сократилось до нескольких секунд. Существовавшие к началу войны электромеханические и релейные счетные устройства оказались для этого слишком медлительны. В США приступили к разработке электронной вычислительной машины, которая управляла бы береговой ПВО. Над ней трудились лучшие математики — в том числе Н.Винер и создатель теории игр Дж. фон Нейман. Именно Винер обратил внимание, что процессы, управляющие сложной электронной си стемой, во многом аналогичны тем, с которыми имеют дело нейрофизиологи, изучающие целенаправленную деятельность живых существ. У сложной системы, годной для решения разнообразных задач, нет готовых программ на все случаи жизни. Сохранение работоспособности (гомеостаз) таких систем достигается за счет явления, названного обратной связью. Она позволяет отслеживать и корректировать уже начатое, но еще не законченное действие. Например, когда рука берет карандаш, обратную связь обеспечивает зрение. Заметим, что в этом случае, как, впрочем, и во множестве других, коррекция происходит совершенно автоматически, без участия "главного командования". Существование обратной связи и гомеостаза позволяет рассматривать сложные системы различной природы — физической, биологической, социальной — с единой точки зрения. В этом и состоит основа кибернетики. По-гре чески "кибернетис" означает — кормчий, управляющий судном. Между прочим, от того же корня происходит слово "губернатор"... Человек исключительного таланта и кругозора не может не задумываться о роли ученого в мире, о соотношении науки и нравственности. К этим вопросам Винер не раз возвращался в уже цитированной выше автобиографической книге "Я — математик", изданной на русском языке в 1964 и 1967 годах. В какой-то мере эти темы затронуты и в последней главе самой известной его книги: "Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине" (у нас вышла в 1958 и 1968 годах). Тогда это был научно-популярный бестселлер. Устарел ли он сейчас — судите сами. И дай Бог, чтобы голос великого ученого оказался сигналом той самой обратной связи, которая не даст сложной системе — нашей! — пойти вразнос ■ Виталий СТАНЦО, математик Норберт ВИНЕР ИНФОРМАЦИЯ, ЯЗЫК И ОБЩЕСТВОтественно, выражают мнения этого класса; и, наконец, то обстоятельство, что средства связи, как один из основных путей к политической и личной власти, привлекают прежде всего всех тех, кто стремится к такой власти. Та система, которая больше всех других должна способствовать общественному го-меостазу, попадает прямо в руки тех, кто больше всего заинтересован в игре за власть и деньги, в игре, которая, как мы только что видели, является одним из основных антигомеостатических факторов в обществе. Неудивительно поэтому, что большие сообщества, подверженные этому подрывному влиянию, имеют гораздо меньше общественно доступной информации, чем малые сообщества, не говоря уже об отдельных людях, из которых состоят все сообщества. Подобно волчьей стае — будем надеяться, все же в меньшей степени — государство глупее, чем большинство его членов. Это противоречит мнению, весьма распространенному среди руководителей предприятий, руководителей больших лабораторий и тому подобных лиц, которое гласит, что поскольку сообщество больше индивидуума, то оно и умнее. Отчасти это мнение вызвано лишь детским восхищением перед тем, что велико и обильно. В некоторой мере оно вызвано пониманием возможностей большой организации для свершения благих дел. Однако в значительной степени это мнение поддерживается лишь корыстными побуждениями и жаждой богатства. Имеется другая группа — тех, кто не*видит ничего хорошего в иерархии современного общества и под влиянием оптимистического ощущения, что ведь должен же быть какой-нибудь выход, слишком высоко оценивает гомеостатические факторы в обществе. Как бы мы ни симпатизировали этим людям и как бы сильно мы ни чувствовали эмоциональную дилемму, перед которой они находятся, мы не можем придавать слишком много значения этому направлению мыслей, подсказанному желанием. Их мысли — это мысли мышей из басни, захотевших повесить колокол на шею кошки, чтобы знать о ее приближении. Без сомнения, было бы очень приятно для нас, мышей, если бы хищные кошки мира сего носили такие колокола; но кто возьмется это сделать? Кто гарантирует нам, что вся власть не попадет снова в руки тех, кто больше всего жаждет ее? Я упоминаю этот вопрос ввиду значительных и, как я думаю, напрасных надежд на общественную действенность новых направлений мысли, связанных с содержанием этой книги. Они убеждены, что наша способность управлять окружающей нас материальной средой намного обогнала нашу способность управлять окружающей нас общественной средой и понимать ее. Поэтому они считают, что основная задача ближайшего будущего — распространить на области антропологии, социологии и экономики методы естественных наук, с целью достижения таких же успехов в социальной области. От убеждения в том, что это необходимо, они переходят к убеждению в том, что это возможно. Я утверждаю, что в этом отношении они обнаруживают чрезмерный оптимизм и непонимание существа всякого научного достижения. Все большие успехи точных наук были связаны с такими областями, в которых явление в довольно большой степени отделено от наблюдателя. Мы видели на примере астрономии, что это отделение может быть следствием огромного масштаба наблюдаемых явлений по сравнению с человеком, когда самые большие человеческие усилия, не говоря о простом созерцании, не могут произвести сколько-нибудь заметного впечатления на мир небесных светил. Правда, с другой стороны, в современной атомной физике, науке о невыразимо малых явлениях, все, что мы делаем, будет оказывать влияние на многие отдельные частицы и это влияние будет достаточно велико с точки зрения такой частицы. Но мы не живем в масштабе изучаемых частиц ни во времени, ни в пространстве, и события, которые могут иметь величайшее значение с точки зрения наблюдателя, соответствующего масштабу существования частиц, представляются нам — хотя и с некоторыми исключениями, как, например, при опытах в камере Вильсона — лишь как средние массовые эффекты, в которых участвуют огромные совокупности частиц. При исследовании этих эффектов те промежутки времени, с которыми мы имеем дело, весьма велики с точки зрения отдельной частицы и ее движений, и наши статистические теории имеют более чем достаточную основу. Итак, мы слишком малы, чтобы влиять на движение звезд, и настолько велики, что можем интересоваться лишь массовыми действиями молекул, атомов и электронов. В обоих случаях наша связь с изучаемыми явлениями настолько слаба, что мы можем учитывать ее лишь в общих чертах, хотя эта связь может быть и не столь слабой, чтобы ею совсем пренебрегать. В общественных науках связь между наблюдаемым явлением и наблюдателем очень трудно свести к минимуму. С одной стороны, наблюдатель может оказывать значительное влияние на явление, привлекшее его внимание. При всем уважении к разуму, умению и честности намерений моих друзей антропологов я не могу поверить, что любое исследованное ими сообщество останется тем же самым после этого исследования. Не один миссионер, приводя первобытные языки к письменной форме, закреплял в качестве вечных законов таких языков плоды своего собственного непонимания... С другой стороны, социолог не может взирать на свои объекты с холодных высот вечности и вездесущности... Экономиста главным образом интересует предсказание таких экономических циклов, которые протекают менее чем за одно поколение или, по крайней мере, отражаются на человеке различным образом в различные периоды его жизни... Другими словами, в общественных науках мы имеем дело с короткими статистическими рядами и не можем быть уверены, что значительная часть наблюдаемого нами не создана нами самими... Мы слишком хорошо настроены на объекты нашего исследования, чтобы представлять из себя хорошие зонды. Короче говоря, будут ли наши исследования в общественных науках статистическими или динамическими — они... никогда не доставят нам такого количества проверяемой значащей информации, которое было бы сравнимо с тем, что мы привыкли ожидать в естественных науках... ■ Перевод И. В. Соловьева. Печатается с сокращениями КРАТКИЙ КОММЕНТАРИЙ Наше общество вступает в эру информатики. Но, как видим, и лучшие умы недавнего прошлого задавались теми же вопросами, что волнуют нас сегодня. Актуальны и суждения Винера, и его скепсис. А то, что великий математик стремился сопоставить явления мира биологических объектов с социальными явлениями, говорит лишь о том, что ему, как и многим другим ученым, свойственно было стремление идти от простого к сложному. Познать себя, особенно в общественных проявлениях, очевидно, труднее, чем мир машин и механизмов — сколь угодно сложных. На излете XX века мы это ощущаем на себе более чем явно. ■ ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 12 4 4 13 |
