Техника - молодёжи 1996-01, страница 59
поход и вернулся из него с наперсным крестом на анненской ленте... — рассказывала Пелагея Сергеевна.— Потом осел в Новороссийске. Да и я там родилась... Когда рыбак принес отцу иконы, всплывшие с затопленных кораблей, он страшно разволновался, принял их на освященные рушники, отнес в алтарь и всю ночь молился перед ними. Среди них была и небольшая иконка-пядница (размером с пядь, с ладонь) Семистрельной Божьей матери. На тыльной стороне рябиновой доски, на которой был написан образ, стояла метка судовой церкви линкора «Императрица Екатерина». Образок был старого письма, — А что значит — Семистрельная? — А семь стрел на ней изображено или семь кинжалов,— охотно пояснила Пелагея Сергеевна,— Вот смотрите, это список с той Пелагея Сергеевна, перекрестившись, сняла со стены старую олеографию. В грудь Богородице были нацелены семь кинжалов: три справа, три слева и один снизу. Я никогда ничего подобного не видел. Справа от нимба вилась славянская вязь: «Умягчение злых сердец». — Это очень старая икона. Перед ней молятся за своих врагов, за тех, кто обижает нас и ненавидит. Это очень трудно молиться за таких людей... — Но что значат эти кинжалы? Я не помню, чтобы в Евангелии говорилось о кинжалах, нацеленных в Деву Марию... — А вот в писании от Луки сказано про старца Симеона. Когда он принял в храме Младенца из рук Марии, он предвестил ей: «Тебе же самой душу пройдет оружие». Да, скорби, которые примет твой Сын — и гвозди, и удар пикой под ребра — все это пройдет сквозь душу и сердце ее как кинжалы или стрелы... Никто не знает, какой иконописец взял этот сюжет. Икону эту называют по-раз-ному — и «Симеоново Проречение», и «Умягчение сердец», и «Семистрельная». Есть предание, что как чудотворная она впервые явилась на вологодской земле. Иконкой этой отец благословил моего кузена — мичмана Балтийского флота Владимира Сперанского. И тот увез ее в Кронштадт, где командовал каким-то китобойным судном... — Китобойным? В Кронштадте? — Ну, да... Было это в девятнадцатом году. Тогда, наверное, и китов били, чтобы с голоду не пропасть... Линкор «Императрица Екатерина Великая». Он и поныне лежит на дне Цемесской бухты. Чудо второе. «ФЛАГ НЕ СПУЩЕН... К БОЮ!» Пелагея Сергеевна ошибалась. Это уже потом, 8 Москве, я узнал, что мичман Владимир Иванович Сперанский командовал не промысловым судном, а тральщиком «Китобой», перевооруженном, впрочем, из бывшей норвежской зверобойной шхуны «Эррис». Этот скромный кораблик в 310 тонн, длиной в тридцать метров, вооруженный двумя орудиями и пулеметом, вошел в историю белого флота, был воспет в стихах и поэмах. Большому кораблю — большое плавание. А малому? Вопреки присловью и морскому регистру маленький «Китобой» проделал большой и опасный поход, оставив за кормой воды Балтики, Атлантического океана, Средиземного моря, Черного... Свою непростую одиссею тральщик Сперанского начал 13 июня 1919 года, когда, воодушевленные успешным наступлением русской Северо-Западной армии против большевиков, командир тральщика и находившийся на борту командир дивизиона лейтенант Моисеев без особого труда убедили команду перейти на сторону белых. Тайно хранимый Андреевский флаг был пристегнут к фалу и поднят на гафеле вместо советского полотнища. «Китобой» двинулся из Копорской бухты, где тралил английские мины, в Ревель к адмиралу Пилкину, возглавлявшему Морское управление Северо-Западной армии. Однако его перехватили английские эсминцы, которых вовсе не радовал синекрестный русский флаг на Балтике. Историк белого флота, бывший морской офицер Николай Кадесников, свидетельст- «Англичане буквально ограбили сдавшийся им корабль, причем не были пощажены даже частные вещи офицеров и команды, и черйз несколько дней передали тральщик, как судно, не имеющее боевого значения, в распоряжение Северо-Западной армии... Кроме нескольких специалистов, личный состав «Китобоя» был списан с корабля, включая и офицеров: лейтенант Моисеев и большая часть команды были переведены в полк Андреевского флага, а мичман Сперанский с частью людей — в разгрузочный отдел. Лейтенант Моисеев вскоре погиб на фронте: часть Андреевского полка перебежала к красным и выдала им лейтенантов Моисеева и Бока, которые были замучены красными. Труп Моисеева вскоре был найден белыми, причем оказалось, что лейтенантские погоны были прибиты к плечам шестью большими гвоздями, по одному над каждой звездочкой погон. На «Китобой» был направлен новый лич ный состав из офицеров и добровольцев, а командиром его был назначен лейтенант Оскар Ферсман (выпуск Морского корпуса 1910 года). Этому доблестному офицеру суждено было еще раз поддержать честь Андреевского флага, а его маленькому судну быть последним носителем этого флага на водах Балтийского моря. Опасаясь захвата «Китобоя» эстонцами после ликвидации Северо-Западной армии (что действительно вскоре и случилось с четырьмя моторными катерами), контр-адми-рал Пилкин снабдил его командира некоторым количеством денег и запасами топлива и провизии, достаточными для похода в Копенгаген, и приказал ему, если окажется возможным, пройти оттуда на Мурманск к генералу Миллеру. Личный состав был набран из добровольцев, в том числе пятнадцать морских офицеров. В темную ночь, не замеченный эстонцами, «Китобой» вышел из Ревель-ской гавани, дошел до Копенгагена, где и простоял несколько месяцев. На рейде Копенгагена в это время находилась 2-я бригада крейсеров английского флота под флагом контр-адмирала Кована, в составе трех легких крейсеров и пяти эскадренных миноносцев. На другой день после прихода «Китобоя» флаг-офицер английского адмирала доставил командиру тральщика лейтенанту Ферсману письменное требование спустить Андреевский флаг, так как этот флаг больше не признается английским правительством. Лейтенант Ферсман ответил, что Андреевский флаг спущен не будет. Никаких насильственных действий со стороны англичан не последовало, а на следующее утро адмирал Кован прибыл на «Китобой», сделал смотр маленькому кораблю и, затем подойдя к лейтенанту Ферсману, сказал: «Я надеюсь, что каждый английский морской офицер в подобном положении поступил бы столь же доблестно, как это сдела- Поэт русского зарубежья Арсений Несмелое посвятил «Китобою» поэтические строки: Это — не напыщенная ода, Обойдемся без фанфар и флейт! ...Осень девятнадцатого года, Копенгаген. Безмятежный рейд. Грозная союзная эскадра, Отдыхает... Нос надменно задран У любого мичмана теперь. И с волною невысокой споря, С черной лентой дыма за трубой,-Из-за мола каменного, с моря Входит в гавань тральщик «Китобой». Ты откуда вынырнул, бродяга?.. Зоркий Цейс ответит на вопрос: Синий крест Андреевского флага Разглядел с дредноута матрос... Полегла в развалинах Россия, Нет над ней державного венца, И с презреньем корабли большие Смотрят на малютку-пришлеца. Странный гость! Куда его дорога, Можно ли на рейд его пустить? И сигнал приказывает строго: «Стать на якорь. Русский флаг спустить». Якорь отдан. Но, простой и строгий, Синий крест сияет с полотна; Суматоха боевой тревоги У орудий тральщика видна. И уже над зыбью голубою Мчит ответ на дерзость, на сигнал: «Флаг не будет спущен. Точка. К бою Приготовьтесь!». — Вздрогнул адмирал. ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ Г96 Ш |
