Техника - молодёжи 1996-01, страница 60
— Он не мог не оценить отпора! Потопить их в несколько минут Или?.. Нет, к громадине линкора Адмиральский катер подают! Понеслось. И экипаж гиганта Видел, как, взойдя на «Китобой», Заключил в объятья лейтенанта Пристыженный адмирал седой. Вот и все. И пусть столетья лягут, Но Россия не забудет, как Не спустил Андреевского флага Удалой моряк! «Заботами вдовствующей императрицы Марии Федоровны*,— сообщал далее фло-тописец Кадесников, — «Китобой» был снабжен углем и провизией для дальнейшего следования». Я представляю себе эту встречу. Бывшая императрица датчанка Мария (Дагмара) и бывший офицер российского императорского флота прибалтийский немец Оскар Ферсман. Все в прошлом, но жизнь не кончена. — Ваше императорское величество, помогите нам с дровами или углем. Мы идем сражаться за Россию. — Сколько вам нужно? — Тонн пять кардифа. — Я поговорю с датским королем. — У нас кончилась провизия. Вдовствующая императрица расстегивает свой ридикюль и достает пачку ригсталеров. — Возьмите. Это из моих личных средств. И передайте господам офицерам мое монаршее благословение. — Премного благодарны, ваше императорское величество! — Храни вас, Господь! Так это было, не так, но бывшие россияне отнюдь не играли в русских людей. Они делали русское дело. «Китобой» благополучно добрался до Севастополя, и это было чудом. Без морских карт, через штормовую осеннюю Атлантику, по морям, нашпигованным невы-траленными и сорванными минами — «рогатой смертью», — маленькое суденышко пересекло роковые широты Биская, Среди- * После отречения сына Мария Федоровна уехала на родину — в Данию, где и скончалась в 1926 году. Решается судьба линкора. Палуба «Екатерины...» перед потоплением. Новороссийск, лето 1918 г. Фото из собраний автора, Владимира Верзунова и Сергея Бережного. Публикуются впервые. земное море, миновало Босфор и Дарданеллы. Офицеры-кочегары швыряли в топку последние лопаты угля, когда наконец в синей мгле забелели севастопольские равелины... Однако передохнуть толком не удалось. К городу подкатывали красные дивизии. Пришлось срочно принимать уголь, воду, провизию и готовиться в обратный путь. Приняв на борт десятки русских беженцев, «Китобой» ушел вместе с белой эскадрой в Константинополь, а оттуда — в Тунис, в Бизерту, где через несколько лет был продан Италии и под новым названием «Итало» долго еще нес службу морского буксира в Специи. Самым удивительным во всей этой истории было то, что именно на «Китобое» эвакуировалась в ноябре 20-го года семья священника Сергея Сперанского, и икон-ка-пядница Семистрельная снова вернулась к нему, обогнув Европу, через океан и семь (как в сказке) морей**. Для глубоко верующего человека это было потрясением. Возвращение чудотворной он справедливо расценил как знамение. И на стамбульском перепутье избрал себе Египет, как страну, в которой уже спасалась на заре нашей эры Божья Матерь. Там, в Каире, семья новороссийского священника и осела на долгие годы, навсегда... — Отец умер, когда мне было четырнадцать лет — в тридцать втором. И в тот же год от нас ушла Семистрельная. У икон, тем более у чудотворных, своя судьба, свои пути. По неисповедимым для нас, смертных, причинам они исчезают и являются по промыслу Господню. Мы ждали большой беды, ведь пропажа иконы — это дурное знамение. Уж как батюшка берег ее, как молился на нее. Да и все мое детство и отрочество прошли под ее счастливой сенью — и вот — исчезла... Объявилась она через три года — в Афинах. Я прочитала об этом в одной эмигрантской газетке. Уж сколько лет храню вырезку... Пелагея Сергеевна перевернула олеографию и, отстранив ее подальше от глаз, как это делают дальнозоркие люди, прочитала наклеенный на подложку текст: «В пирейской антикварной лавке бывший офицер линкора «Императрица Екатерина Великая» Фердинанд Бурковский увидел Чудотворную икону из судовой церкви, спасшую корабль от неминуемой гибели в 1916 году. Не имея средств для выкупа драгоценной реликвии, Бурковский обратился с просьбой спасти Чудотворную к гастролировавшему в Афинах Федору Ивановичу Шаляпину. Знаменитый русский бас исполнил просьбу бывшего мо- " Балтийское, Северное, Средиземное, Ионическое, Эгейское, Мраморное, Черное. ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ Г)( ЕЯ ряка, а ныне греческого гражданина, памятуя всегда доброе, если не сказать, восторженное отношение к себе российских моряков, особенно выказанное ему в годы Великой войны в Севастополе. Чудотворная отбыла с ним в Вену, затем в Штеттин, откуда 16 ноября 1935 года великий артист отправился на пароходе «Нордланд» в Гельсингфорс (Хельсинки) на гастроли. 18 ноября пароход зашел на несколько суток в Ревель (Таллин), где Федор Иванович передал чудотворный образ Божией Матери «Семистрельная» одному из живущих там русских моряков, своему старому приятелю». Что это за «старый приятель» — морской офицер, Пелагея Сергеевна не знала, хотя и посылала в Таллин письма тамошнему председателю кают-компании моряков-эмигрантов. Ответы на оба письма были неутеши- — Только вот и знаю, что Семистрельная осталась в Таллине. Может, она и сейчас там? Узнайте, пожалуйста, вам проще... А Господь вам воздаст за труды ваши. Хабиб принес медную турку с пузырящейся кофейной гущей... Сказать, что вся эта история взволновала меня до глубины души — не могу. Ну, было и было... Мало ли чего не случилось в нашем бурном веке?! Я шел по следу «Пересвета», оставляя все прочие охотничьи соблазны по борту. Но, когда год спустя после этой встречи я наткнулся на кончик нити, продолжавшей чудеса исчезнувшей иконы, сердце встрепенулось. В подмосковном городке Железнодорожном жила дочь того самого морского офицера-эмигранта, которому Шаляпин передал Семистрельную. ■ (Продолжение следует) |
