Техника - молодёжи 1997-03, страница 28

личности

ПРО СТАСА СТАРИКОВИЧА

НЕСКОЛЬКО МЫСЛЕЙ

и одна байка

Есть просто минералы и минералы — породообразующие: те, что обязательно входят в состав горных пород и определяют их, пород, главные свойства. Точно так же в любой редакции есть просто сотрудники, авторы, и есть те — их немного и далеко не всегда при постах, — кто коренным образом влияет на облик издания в целом, на дух его.

Человек, о котором сейчас думаю и пишу, таким вот «породообразующим» был не только для одного из известных наших на-учно-популярных журналов, где вопреки собственным намерениям — менять место службы каждые 2-3 года, проработал четверть века, но и для многих других, которые его охотно печатали. В каком бы издании ни появлялись его статьи и очерки, становились те книга или журнал благороднее, интеллигентнее, добрее.

Сотрудники «ТМ» ощутили это влияние на себе. Когда я, примерно раз в полгода, заявлял на планерке новую статью Стари-ковича, заявка принималась без обсуждений. Потому что знали: это будет и свежо, и умно; автор много знает и умеет, в том числе — обуздать во время свою фантазию, и вообще он — добрый человек с экологически чистым мышлением.

А еще он был читаем и почитаем научно-художественной и экологической нашей прессой за то, что словом, возведенным в образ, главным инструментом любого литератора, владел — играючи. И почти никогда не впадал в грех преувеличений, о чем бы ни писал, ибо великий процесс самообразования у него продолжался всю жизнь.

К тому же, горазд был мужик на гениально точные формулировки. Заголовки лучше, чем Стае, мало кто придумывал. Вот некоторые из них: «Птичий гений ворона»,

«Комариная камарилья», «Почему у белого пуделя черный нос». И то были не просто эффектные названия для красного словца. Каждый Стасов микроочерк с вопросительным оттенком в заголовке не только точно отвечал на заковыристый вопрос, например, «Зачем барану рога?», но и обязательно располагал меня, читателя, не к рагу из баранины, а к Барану — как личности!

Он умел описать с симпатией и непременно добрыми интонациями даже кусачую комариху или суетнейшего, всем нам не симпатичного таракана. И объяснял на бытовом или сложном биохимическом уровне, отчего тот суетится. «Не от хорошей жизни: чуть замешкался — тут же и прихлопнут»...

Блистательные по образности слова рассыпаны внутри Стасовых текстов. Вот, например, о тех же тараканах: «...Усы нужны и для установления контактов; тараканы здороваются антеннами». Или вывод, как всегда ненавязчивый, из очерка «Собачья жизнь»: «Есть и люди, зарабатывающие на хлеб с помощью лая»... Такими «формулировками», задающими тональность и интонацию, Станислав Старикович в не меньшей мере, чем преподносимыми как бы между делом объяснениями биохимии живых организмов, настраивал нас не просто на приобретение новых знаний, а на понимание непреложного факта: никакие они не «меньшие братья», но — полноправные члены земного единства всего живого. «Связанные одной цепью» и — далеко не всегда пищевой...

Так он писал на протяжении многих лет и одновременно как редактор готовил к печати и, если требовалось, «пробивал» публикации о русских философах- косм истах или о запретных долгое время таинственных биополях, помогал выйти «на люди» авторам

множества неорди- _^^

нарных, порой даже

завиральных идей. Он считал, что все это имеет не меньшее право на жизнь и освещение в научно-популярной печати, чем устоявшиеся каноны классического и официально одобряемого естествознания.

... Когда Стаса не стало, собравшиеся на тризну его друзья (числом несколько десятков, многие раньше и не встречались-то никогда — многогранный был человек) вспоминали, в основном, забавные и неизменно добрые по духу эпизоды с его участием. Вспоминали, в частности, прирученную им сову Шушу, любившую поковырять клювом в Стасовой бороде. Крошки из нее, надо полагать, казались ей слаще самых любимых яств. Вспоминали его экспедицию в Якутию с командой орнитологов, це-

И

зверившиеся в традиционной медицине нередко ищут спасения у психотерапии. А что она такое? Те, кому она помогла, считают ее чудом, кому не помогла — шарлатанством; люди, не имевшие с ней дела, представляют ее себе по каким-то телесеансам невнятного содержания... С «нормальной» же врачебной практикой и тем более с наукой она почти ни у кого не ассоциируется. И вдруг — психотерапевтическая ПОЛИКЛИНИКА? Государственная, бесплатная, с докторами-профессионалами?!

Она открылась несколько лет назад в Москве и пока одна на всю Россию. Расположена в старинном особняке возле Курского вокзала, где родился великий русский терапевт С.П.Боткин. Мы беседуем с ее главным врачом, доцентом, кандидатом медицинских наук, главным психотерапевтом столицы Юрием Павловичем БОЙКО.

— Обычно государственные медучреждения вашего профиля именуются психиатрическими. Видимо, есть разница?

— Психиатры лечат в основном глубокие заболевания с органическими поражениями — проще говоря, психозы. Наша специализация — во-первых, неврозы, то есть расстройства функционального, обратимого характера; затем, психологические проблемы; наконец, психосоматические заболевания — гипертония, вегето-сосудистая дистония, колит, гастрит и прочие, возникающие, как говорят, на нервной почве. В таких случаях больные неустанно ходят по врачам, прини

ДИПЛОМИРОВАННЫЕ

мают неимоверное количество лекарств, но улучшения не наступает. А дело как раз в том, что тут не медикаменты нужны, а...

— ...а просто надо выбить из-под ног нервную почву?

— Можно и так сказать. К сожалению, подобных пациентов направляют к психотерапевту крайне редко.

— Юрий Павлович, как вы определяете — ваш больной или не ваш?

— Статистика такова: 30 — 42% обратившихся к терапевту и до 52% обратившихся к невропатологу нуждаются в нашей помощи. Для начала мы проводим полное обследование: если органических изменений нет — больной заведомо наш. Второй этап — психологическая диагностика, основанная на беседах с врачом-психологам и компьютерном тестировании больного.

А если уж совсем откровенно, — продолжает Ю.П.Бойко, — потенциально все население России — наши пациенты. Ибо оно переживает повальный скрытый, или, как мы его именуем, ползучий стресс. Он сам по себе опасен и вдобавок приводит к терапевтическим болезням, те же — в 75% случаев — к повторным неврозам. Образуется порочный круг Разорвать его — тоже наша задача. Ее выполнение затруднено нынешними условиями жизни: все меньше сердечности и добродушия в отношениях между людьми, усиливается невротизация общества из-за неуверен

ности в завтрашнем дне, непредсказуемости ситуации даже на ближайшее время.

— Вы сказали, что ползучим стрессом охвачено почти все население страны. Значит, и врачи...

— Мы недавно обследовали студентов-ме-диков: у 15% уровень тревожности выше нормы — то есть эти ребята фактически уже находятся в состоянии нервно-психического заболевания! Скоро они получат дипломы — и тогда больных будут лечить больные врачи! Каково? Притом заболеваемость неуклонно растет: неврозами — быстро, психосоматическими — помедленней. За последние 2,5 года обращаемость в нашу поликлинику увеличилась в 4 раза!

— Кстати, о статистике. Как различается степень невротизации в городах и в сельской местности?

— Чем дальше от села, тем она выше: в крупных городах — примерно вдвое.

— Кто к вам чаще обращается — мужчины или женщины, молодые или пожилые?

— Женщины — около 70% наших больных. Мужчины находят заменитель — спиртное. О возрастном составе: больше всех нуждаются в нашей помощи люди от 30 до 45 лет. Пожилые приходят реже; это очень сложный контингент, поэтому их обслуживает специальный врач. Детей и подростков — тоже.

— А с какими социальными группами вам добнее работать?

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 3 ' 9 28