Техника - молодёжи 1998-02, страница 54

идеалистами нарекают. Да разве это идея, если в трех строках излагается? А у них именно в трех! В моих институтах томами идеи подтверждаются. И какое "богатство идей, сколько томов! Один институт Международного движения какие горы выдает. На Колпачном переулке. Авторы копейки

1ле рыдании сант ой грустинки, и €

I. Сле-

головы для истин интернациональных идей устроены, создают законы Вселенной, вершат Вечностью. А этим за дерзкий пустяк слов сотни тысяч, а? Да, да, припоминаю, мысль о Колоколе приходила вроде. Не могла же не придти! Так что же мне теперь миллионы требовать? Нет и еще раз нет.

Вертлявый живчик, откуда-то прибившийся к островку сановников, почтительно заглатывает порции мудрости распоряди-

приправой фактами, испытывая при том жгучее желание немедленно высказаться и

— Да, да, без идеалов нам каюк. Вот товарищ Каганович входил с идеей перелить Колокол на втулки для осей метрополитена. Из бронзы идеальная втулка получается. Ну, это когда еще он идею упразднить Василия Блаженного доказывал. А у кооператоров весь идеал — барыши! Тут рядом люди говорят что? С каждого интуриста «России» пять вступительных долларов полагается при прописке драть, и суточный доллар, как Колокол запустят. За прослушивание, полверсты всего от «России» до колокольни. И еще, товарищи, говорят будто эти кооператоры смекали втихую за границу Колокол наладить. На экспорт. У нас здесь в котельной говорят. За миллиард. Ночью, в потем-

Члены кружка Богдана Вениаминовича эпатированы чужаком, переглядываются: «Что за птица? Что за котельня?» Все, конечно, легко распознают в нем личность другого круга, и свой круг автоматически замыкается. Повисшее молчание залетная птица принимает как знак благосклонного внимания.

— Да и мне тоже, товарищи, раз уж начистоту, эта идея убрать Колокол куда-нибудь давно покоя не давала! Вот как вам, товарищ профессор. Я ж около него цельный день кручусь. Всю смену. Чего душой кривить. Как мимо идешь — под кепкой стук! — непорядок, мешает Колокол, загораживает народу панораму. Может, кому сболтнул, короче, украли у меня идею. Три строчки длиной, говорите? Да поделись они со мной парой букв из рацпредложения, на всю пенсию хватит: дача, колеса...

Потерпевший очнулся от трагедийного затмения — ба! — слушатели к нему все спиной. Повернулись кто куда от лжепретендента, от неприличных стенаний, где выдержка? Да он же из сантехников кремлевских! Сейчас унитаз «Петит-Паризьен» с рук предложит, биде и смеситель. А что

реабилитации Колокола якобы не чужда была.

Да, во всю Ивановскую приличные люди, стесняясь сначала, застенчиво сбиваясь, а потом вполне утвердительно сознавались друг другу, что давно, очень давно нет-нет да и мечтали в сутолоке дел возвысить Колокол на государеву высоту: ничего что по-

sce рае

кре

щено еще с декретов Ил1 поминали бытовые подробности ситуаций их озарений насчет Колокола, подтверждая тем правдивость показаний. Некоторые готовы и присягнуть, да разучились, присягать-то положено на Библии. В общем, при-

подсчетом голосов, то обнаружил бы не сто, а все же около того процентов соавторов идеи среди присутствующих. И ничего странного или поразительного. Среднему человеку свойственно облагораживать личное прошлое, перетряхивать стеклярус осколков в калейдоскопе памяти, чтобы моза-

Минуты сползали с длинной спицы курантов, капали расплавленным свинцом прямо в емкость душ идеалистов, как в копилку. Через минут десять куранты пробьют десять с половиной кремлевских склянок, а обнадеживающих симптомов не намечается. Иегудиил где-то запропастился, Барбаросса тоже ударился в бега по своим прямым обязанностям энергетика. А какими действиями заявлять о себе капитану в минуты, когда океан принимает лайнер в объятия пучин? Капитан «Титаника», например, в безукоризненном кителе раскуривал сигару на мостике. Правда, его бодрил бра-вур из оперетт: первоклассный оркестр в полном составе рубал музыку на вздыбившейся в поклоне палубе, пока не скользнул вместе с тушей «Титаника» в ледяные глубины. Палочки дирижера, окунувшись, долго еще качались волной, указывая место мрачной катастрофы, но их никто не искал, не взял в руки подирижировать...

Василий Васильевич рассеянно потушил сигарету, почтительно встал, заметив на ступеньках ладную фигуру атташе-спонсора «Мицу-биси-цвай». Изящный японец белозубо приветствовал счастливой улыбкой,

приблк

|подрал

Идее

л. Грт

йбыуго

— Чуть-чуть задержка? Чуть-чуть транс-формейшен трах-тарарах? О, милый пустячок. Тернии к звездам. Как, однако, Василий трансформейшен может крепко пого-

— Да, масляные у нас трансформаторы, — в сердцах Идеалист махнул рукой. — Ваш вторчермет давно такие на орала перековал. Да у нас даже зернобобовые полыхают Хиросимой. Вон два года элеватор в Поволжье не погасят. Тысяча градусов! Международный симпозиум собрали. И что ученые лбы? — а пусть ужо догорает.

— Два года? — Тото и Оното энергично сделал ослепительную улыбку при ледяных глазах. — Два. А у вас тут какой срок, Василий? Пожарный, я имею в виду.

— Неустойка страшненькая может выйти, — вот чего ни тот, ни другой, конечно, не произнесли вслух. Идеалист только тоже приулыбнулся в ответ,— Не паникуйте, сенсей. Обойдемся без неустойки.

Тут что-то неуловимо постороннее, бесшумное потревожило боковое зрение Василия Васильевича, он скосил взгляд от японца на диспетчер-панель, да засветилась красная лампочка, черт подери! Не веря, он быстро огляделся — все диспетчеры уже попрыгали на штатные посты, рубиновые лампочки защиты светились на всех пультах. И сразу волны разноцветных миганий накрыли все панели управления Подъемом. В микрофонах продребезжало. «Пам-парам-пам-па...» — гулко раздалось в вышине. Кремлевские куранты сыграли ровно половину одиннадцатого.

рядах

i Иве

о особо рас

зворочного единомыслия. Одни сото неувязка с Подъемом закономер-эператорам так и надо за рвачество и -анство и пора умывать руки, другие хотели повременить с театральным разъездом, просмаковать сцену агонии горе-ра-ционализаторов, словленных коварным подиумом на всеобщее обозрение как клейкой лентой для уничтожения мух. Подавляющее единодушие обнаружилось только в вопросе личной причастности к зарождению высокой идеи взлета Колокола Колоколов. В общем, мелодичное оповещение курантами Спасской о приходе половины одиннадцатого застигло всех, кто собрался к десяти, в прежнем составе.

Команда операторов-идеалистов, потрясенная внезапным появлением тока в сети, не теряя ни одной последующей секунды,

наиболее зрелищной части многосерийной летописи приключений Царь-Колокола. Народу — зрелище, а кому — пауза.

Переброска словечками, восклицания, короткие приказы в микрофоны — средь этого звукового сопровождения на подиуме, наконец, нарисовываются запыхавшийся спец Барбаросса и инок Иегудиил, который за руку влечет за собой некое упиравшееся создание в отглаженном, но грязноватом костюмчике. Богдан Вениаминович с Захаром Кузьмичем сразу признали схваченного за руку — самозванец-соавтор,

— Пойман с поличными, — зловеще заявил седовласый идеолог-обществовед.— Тоже соискатель на заявку. Костюмчик уже помяли. Ужо ему.

Иегудиил шепнул что-то мрачному сотоварищу, окликанному Пересветом, подтащил арестованного сантехника к трону Василия Васильевича.

— Ему мы должны одну букву заявки. Это кремлевский электрик-пробочник. Он запустил трансформатор. Прямо в костюме полез в нутро. Букву одну себе оговорил и полез. Сначала требовал две буквы.

Разъяснилось: главный кремлевский электроснабженец, надежный прихожанин и вкладчик, разогнал своей властью охрану, выставленную у злополучного трансформатора, но сам влезть внутрь не смог по комплекции. Требовался шнырок, чтоб кожа да кости, но с головой на плечах, профэлект-ромонтер. Подвернулся вот этот шкет, кожа да кости. Но запросил две буквы. Хоть мягкий и твердый знак. Мы с Барбароссой поклялись.

— Да хоть цельный глагол! Существительное! За такую метаморфозу, — вскричал Идеалист, обнимая монаха и Барбарос-

всенародного, как излагал он впоследствии обалдевшим соседям по коммуналке.

— А в толпе, небось, и прокуроры затесались, опротестовать тебя могут. У них, у прокуроров, взгляд, как из подворотни!

— Ну и чево прокуроры? Вообще народ?

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 2 9 8

шл