Техника - молодёжи 1999-01, страница 42

Ища опоры в борьбе с галицко-волын-скими князьями за земли Черной Руси, он согласился на мир с Тевтонским орденом, принял католичество, а взамен получил от папы титул короля. Коронация Миндовга состоялась около 1252 или 1253 года в Новогородке (Ново-грудке) — центре Черной Руси, ставшем отныне столицей Великого княжества Литовского²¹. Дальнейшие события показали, что «обращение» Миндовга было политическим маневром: в 50-е годы он тайно помогал воевавшим с немцами жмудинам, а в 1260 году в битве у озера Дурбе разгромил объединенные силы ливонских, прусских и датских крестоносцев, после чего открыто порвал с Орденом, отрекся от римской веры, истребил бывших при его дворе католиков и отправил послов...²² Но не будем забегать вперед.

В 1253 году королевский венец из рук папских легатов принял Даниил Романович. Важно отметить, что его коронация происходила в огражденном от немецких домогательств Дорогичине, чем подтверждались права Даниила на этот исконно русский город. В отличие от Александра Невского, Даниил Галиц-кий, имевший постоянные контакты с католическими странами Европы, с доверием прислушивался к посулам папы и союзных польских князей, надеясь на реальную поддержку Запада в борьбе с Ордой. Позже, когда эти надежды развеялись, Даниил отказался от альянса с Римом, но королевский титул сохранил за собой

Восточная дипломатия папства не дала ощутимых результатов. Литва отринула римскую веру в пользу родной отцовской, Русь не пожелала менять православное распятие на латинский крыж.

Малоуспешным оказалось и новое наступление крестоносцев на литовские и новгородские владения. Вернемся к неоконченной фразе. Итак, разорвав отношения с Орденом и Римом, Миндовг отправил посольство к своему давнему недругу Александру; «литовские послы, по словам немецкой рифмованной хроники, вернулись и сообщили, что на Руси «рады перемене чувств» Миндовга»²³. Опытные политики и полководцы, оба князя понимали, что порознь им с немецкой угрозой не справиться: окончательный разгром Ордена требовал объединения сил. В 1262 году ответное русское посольство прибыло в Литву с обещанием военной поддержки. «Тогда же Александр Ярославич и Миндовг заключили союзный договор против немецких рыцарей; можно думать, — делает вывод В.Т. Па-шуто, — что одним из условий этого договора было признание Миндовгом прав Александра Ярославича на Полоцк (выше говорилось об их утрате в 50-е годы. — А.В.); был намечен совместный поход на Ригу; князю жмудскому Трой-нату поручалось поднять восстание среди ливов и лэттов. Ливонским рыцарям грозило полное уничтожение»²⁴.

Но произошло непредвиденное: литовские войска разминулись с русскими. Возможно, на несогласованности действий союзников отчасти сказалось

то, что в числе полководцев не было Александра Невского, отвлеченного резко осложнившейся внутренней обстановкой (антиордынскими восстаниями в городах Владимиро-Суздальской Руси). Княжеский «великий полк» и нов.-городский сводный полк номинально возглавлял его 9-летний сын Дмитрий. С ним шли другие родственники Александра — младший брат Ярослав, князь тверской (фактический наместник великого князя на период кампании), и зять Константин, князь витебский. Участвовал в походе и знакомый нам Товти-вил с полоцким полком и полутысячной литовской дружиной. Когда эта многочисленная рать вступила в 1262 году в землю подвластных Ордену эстов, Миндовг, дошедший до Вендена и не обнаруживший там союзников, успел вернуться в Литву. В.Т. Пашуто считает, что

Бату-хан (Батый). Старинный китайский рисунок.

виной всему было преждевременное выступление в поход жмудского князя Тройната, который опасался усиления Миндовга и решил расстроить его планы. Действительно, зная, что учинил Тройнат-Тренята год спустя, логично предположить: его поспешность не была тактической ошибкой.

Русские войска взяли Дерпт (бывший Юрьев, нынешний Тарту), но, видимо, узнав об уходе литовцев, возвратились в Новгород. В том же году был заключен русско-немецкий договор о мире и торговле на прежних взаимовыгодных условиях.

Обе стороны сознавали, что это очередное замирение — лишь временная передышка для накопления сил. С Литвой же и такого мира у Ордена не было. И хотя усилиями изменника Тройната военный блок Миндовга и Александра

дал трещину, их общему противнику требовалось нечто большее. Возможности для принятия радикальных мер у него, похоже, были. Пронемецкая партия, действовавшая в Новгороде и Пскове, наверняка внедрила своих агентов в ближайшее окружение Александра В многоязычном Сарае, ставке ордынского хана, наряду с другими чужеземцами проживали немецкие купцы и католические миссионеры, хранившие под рясой не только Евангелие. В Жмуди, торчавшей как кость в горле между Пруссией и Ливонией, несомненно, действовали эмиссары Рима и Риги — под их влияние, видимо, и попал честолюбивый и неразборчивый в средствах Трой-нат. Далеко от прибалтийских баталий сидел в своей холмской резиденции русский король Даниил, но и к его палатам имелся ключик. Даниил Галицкий в паузах между сражениями неутомимо укреплял и обустраивал свои владения — возводил новые города-крепости: Холм, Львов, Угровск, Данилов. Заселял их мастеровым людом, бежавшим к нему от татар, приглашал и чужеземных умельцев. Так, заложив Холм, он «нача призывати приходае немце и русь, иноязычникы и ляхы... И бе жизнь...»²⁵

И была жизнь...

«ЦЕПНАЯ РЕАКЦИЯ», или О ПОЛЬЗЕ НЕДОКАЗУЕМЫХ ВЕРСИЙ

Дотошный читатель спросит: неужели никто из историков до сих пор не замечал странного совпадения во времени этих, с виду столь разных, смертей? Отвечу: замечали. На хронологическую близость их обратил внимание еще С.М. Соловьев: «...почти в одно время Восточная Европа лишилась троих знаменитейших своих владетелей: в Руси Северной не стало Александра Невского, в Южной — Даниила, в Литве — Миндовга»²⁶. Но, будучи последовательным фактографом и противником необоснованных предположений, Соловьев не стал строить на сей счет догадок. Сделал это (правда, лишь в отношении двух князей-союзников) ученый иного времени и склада — любитель неожиданных сопоставлений и смелых обобщений Л.Н. Гумилев. В своей последней работе он заметил: «Можно предположить, что Александр Ярославич умер, выражаясь современным языком, от стресса. Действительно, столь сложные дипломатические акции, блестящие победы, борьба с соотечественниками требовали слишком большого нервного напряжения, которое не каждому по силам. Однако кажется странным то, что вскоре умер и Миндовг. Невольно напрашивается мысль, что причиной смерти князя Александра был не стресс; скорее, в смерти Александра и Миндовга следует видеть усилия немецких сторонников, действовавших на Руси и в Литве»²⁷.

Но как связана с русско-литовской угрозой Ордену смерть Даниила? Немецкие рыцари, конечно, помнили его «прегрешения» перед ними: и то, давнее, 1237 года, и сравнительно свежее: в середине 50-х он, усилив собственное войско отрядами князя

ТЕХНИКА-МОЛОД ЕЖИ 1 99

39