Техника - молодёжи 1999-08, страница 60

ПАТЕНТЫ

Рубрику ведет

заслуженный изобретатель РСФСР, доктор технических наук, профессор Юрий ЕРМАКОВ

САД НЕПРЕРЫВНОГО

ЦВЕТЕНИЯ

60-летию Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, открытой 1 августа 1939 г., посвящается

Эмблема выставки — скульптурная группа «Рабочий и Колхозница» В.И. Мухиной к тому времени была уже легендарной. Она украшала павильон СССР на Международной выставке в Париже, открывшейся 25 мая 1937 г. В той предгрозовой выставке все было обозначено и расставлено по своим местам. Вдоль набережной Пасси по левому берегу Сены был выделен узкий, очень вытянутый участок для павильона СССР, а напротив него, через площадь Варшавы, примерно такой же прямоугольник для фашистской Германии. Строго по оси между ними за мостом через Сену возвышалась Эйфелева башня. Франция — в стороне, Германия, поглотив Польшу, перед СССР, слишком уж символично, в тот тревожный год республиканской Испании, если не сказать мистично — через два года все эти страны окажутся втянутыми в жуткую войну. Немецкий павильон имел строгую форму коленопреклоненной ноги свастики с удлиненной голенью; советский, по проекту Б.М. Иофана (1891—1976), — развевающего-, ся знамени, ниспадающего от централа складками каменного полотнища.

Немцы долго выжидали, желая узнать высоту нашего павильона. Когда они это установили, тогда надстроили свою башню на 10 м и посадили на нее орла со свастикой. А после этого мы привезли и установили на наш па

вильон мухинскую скульптуру, которая была значительно выше. Сидевший напротив нее орел сразу сник и выглядел довольно жалко. Во время сборки статуи (11 дней) французские, английские, итальянские каменщики, штукатуры, монтажники, работавшие на выставке, проходя мимо, салютовали «Рабочему и Колхознице» — «Рот фронт!». Республиканская Испания выпустила марку с изображением скульптурной группы на Советском павильоне. Легкая стремительная пара, полная воли и движения, парила над выставкой с эмблемой мирного и вдохновенного труда — «Серпом и Молотом».

Живая сила

Первым директором ВСХВ стал Н.В. Цицин (1898-1980). Ему поручил И.В Сталин создавать главную выставку страны. Цицин, же явился основателем и директором Главного ботанического сада, ныне носящего его имя. Любопытно, что кандидатура Т.Д. Лысенко, которую усиленно «пробивал» секретарь Московского комитета партии Н.С. Хрущев, была отвергнута.

Организация и открытие выставки явилось не случайным, а закономерным событием. Ее идея носилась в воздухе после триумфальных успехов первых пятилеток, невиданных достижений новаторов. Идею сформулировал А.Г. Стаханов: «Сколько ни подводи итоги социалистического соревнования, а без передачи передового опыта, без массового его распространения оно мертво!».

Главным входом выставки тогда был северный. Его ажурные, высокие порталы сохранились и поныне, но находятся далеко внутри за новой оградой, перед которой на 10-метровом, почти квадратном постаменте — «пеньке», как назвала его Вера Игнатьева, притулилась знаменитая скульптурная группа — символ социализма, затмившая в 1937 г. Эйфеле-ву башню.

«Ты слышал, в Москве открылась сельскохозяйственная выставка?». — «Нет, а что?». — «А то, что там такая красотища и такие чудеса творятся! Та-а-акие чудеса!». — «Ну, какие?». — «Дыню, размером с бочку с квасом видел?». — «Не дыню, а тыкву! — кричит второй мальчишка. — И всю перевязанную, чтобы не развалилась от собственного веса!». И мы помчались «зайцами» из Балашихи в Москву смотреть тыкву. Это было летом 1954 г., когда ВСХВ открылась снова после войны. Пораженные красотами фонтанов, провисшими под тяжестью плодов яблонями, простояв в очереди за мороженым в павильоне «Айсберг» с тюленем наверху, мы, наконец, добрались до павильона «Овощеводство» и сразу увидели ее. Гигантская тыква была изборождена глубокими морщинами, а не перевязана веревками. Уже позже (1986) в «Книге рекордов Гиннесса» мы нашли тыкву весом 304 кг и 3,6 м в обхвате, а еще через 10 лет японский фермер с острова Хоккайдо вырастил плод весом 440 кг.

У наших собственная гордость, свои новаторы. С одним из них, известным овощеводом И.М. Масловым, мы в который уж раз встречаемся на ВДНХ. «Игорь Михайлович, расскажите о вашем способе выращивания невиданных томатов(а.с. № 1134136,1985г.). Вы уверяете, что без дополнительных материальных затрат снимаете урожай в 5-6 раз выше, чем при обычном способе». — «Никаких секретов. Прокладываю на грядках борозды с севера на юг, укладываю рассаду вдоль борозды головой на север; ногами, то бишь корнями, на юг и присыпаю лежащие растения наполовину, до первого листа (рис. 1, а)». — «И что же? Они лежат?». — «До поры до времени. Потом головы начинают приподниматься, выпрямляться, и растения становятся похожими на полулежащего молодого человека на картине Моне «Завтрак на траве». — «Может быть, Мане?». — «Нет, Клода Моне. Именно из-за его юноши, опершегося на локти сзади, так похожего на томаты с пасынками-локтями, я и упомянул его «Завтрак», а не маневский, хотя Эдуард Мане был первым (1863) по сюжету». Умолкаю, смущенный эрудицией изобретателя-овощевода, а тот, вдохновленный живыми образами продолжает: «Пасынки освобождаю от нижних листьев и прикапываю стебли без отчуждения от материнского растения. Не хотите ли посмотреть?». — «Где?». — «А вон там, в тепличном хозяйстве «Гипронисельпрома», — махнул он рукой за павильон «Машиностроение». Пошли к теплицам. О-о, чудо! Показалась жар-птица Подходим ближе и видим распустившийся павлиний хвост (рис. 2, а). У входа нас встречает автор теплицы В.П. Шарупич. «Что это у вас за Кижи такие?» — спрашиваю довольного произведенным эффектом Шарупи-ча. «Потом, потом, — не давая раскрыть ему рта, торопит Маслов. — Сначала посмотрите на готовый продукт, а уж потом и на строение. Уверяю вас, оно заслуживает критики».

Томаты Маслова сразу бросаются в глаза. На фоне контрольной грядки мы их приняли за кустарник, но, подойдя поближе, разглядели еще не зрелые, желтоватые и зеленые, плоды И что удивительно: кусты — будто васнецов-ские богатыри, все по трое: в центре Илья Муромец, по бокам Добрыня Никитич с Алешей Поповичем (рис. 1, б). «С каждого куста в среднем получаю по 70 кг помидоров», — спокойно говорит Маслов. «Вы имеете в виду всю тройку?» — уточняю, скрывая волнение, уже прикинув, что полторы тыщи рублей, по самым скромным расценкам, снимает с каждого куста мичуринец. «Нет, с каждого из троих. Что ни говори, богатыри», — читает мысли мои ясновидец. «Тогда назовите, Игорь Михайлович, сорт Тепличный-200, с которым вы экспериментируете, «Тремя богатырями». — «Нельзя. Сорт есть сорт. Над ним бились в теплушках селекционеры десятки лет. Не зря же он имеет 200-й номер. Это значит, что до Тепличного-200 еще 199 видов было выведено. Так можно все сорта переименовать. Ведь не только пасленовые, но и крестоцветные культуры (рис. 1, в) я выра-

Еа|

Ю