Техника - молодёжи 1999-11, страница 44
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ 760 лет назад, в 1239 году, Александр Ярославич, князь новгородский, дмитровский и тверской (прозванный позже Невским), заключил союзный договор с полоцким князем Брячиславом, скрепленный женитьбой на его дочери Александре. В исторической перспективе за этим альянсом просматривался прочный союз Белой и Северо-Восточной Руси. Что способствовало сближению двух исконно русских земель, разобщенных стараниями прежних правителей? И что ему помешало? Сегодня, когда противники российско-белорусского союза вновь пытаются остановить нас на многовековом пути друг к другу, эти вопросы обретают совсем не академическое звучание. Анатолий ВЕРШИНСКИЙ БЕЗ ЧЕГО НЕ ПОЛОН ТЕКСТ Много веков назад правители двух земель заключили договор. Был ли он постатейно оформлен и скреплен печатями? Какие обязательства взяли на себя стороны? Какие права уступили друг другу? Увы, документальных свидетельств на сей счет мы не находим Текст соглашения мог бы сохраниться — будь каменными стены его хранилищ (ведь сберегли же древние скандинавские замки неполную копию «Разграничительной грамоты», подписанной новгородскими и норвежскими властями в 1254 году). Но бревенчатые подворья русских князей и государевы приказные избы слишком хорошо горели... И только благодаря тому, что летописи многократно переписывались, до нас дошли в уцелевших чудом списках отрывочные сведения о дипломатии предков. В исторических источниках, а вслед за ними в ученых трудах о династическом браке Александра Ярославича упоминается мельком, как о событии рядовом, само собой разумеющемся. Вот как повествует о нем Воскресенская летопись: «В лето 6747 (1239) оженился Князь Ол/э-ксандр в Новегороде, поя в Полотьске у Брячслава дчерь, и венчася в Торопчи; ту кашу чини, а в Новегороде другую. Того же лета Александр с Новгородци сруби городци по Шелоне»1. Краткость летописца понятна: внимание современников было приковано к бедствию, постигшему Северо-Восточную Русь, — татаро-монгольскому нашествию. Все другие сообщения рассматривались как второстепенные. Сложнее объяснить сдержанность историков Вероятно, ее главная причина — чрезвычайная скудость информации о Полоцке той поры и его отношениях с соседями. Ведь о самом существовании князя Брячиспава нам известно лишь из летописного сообщения о свадьбе его дочери! Но как текст не полон, а зачастую попросту не понятен вне яЧЙя контекста, так и «голый» исторический факт не «обрастает плотью» без логической (а порой интуитивной) увязки с другими фактами. Взять хотя бы приведенное только что летописное свидетельство: за словами о династическом союзе князей следует, говоря языком военных, краткое донесение о постройке на реке Шелони, ближнем рубеже обороны Новгорода, деревянных крепостей (в числе которых — город Порхов). Сообщения об этих событиях поставлены одно за другим не только в силу очередности фактов: оба мероприятия Александра представлялись хронисту неразрывно связанными — как последовательные этапы укрепления обороноспособности Новгородской земли, а значит, и Северо-Восточной Руси в целом. Брачный золотой венец князя и бранные сосновые венцы его городков — линии одной защиты В 1239 году Александру исполнилось девятнадцать. По меркам средневековья, не так уж мало для воина и полководца. А для политика и дипломата? Новгородской земле повезло, что ее князем в конце роковых 1230-х стал одаренный многими талантами сын Ярослава. Но и Александру повезло с княжением. Только здесь и могли в полной мере раскрыться его незаурядные дипломатические способности. Княжеская власть в Новгороде предъявляла своему держателю особые требования: не став искусным политиком, было попросту невозможно оставаться достаточно долгое время соправителем этой аристократической республики. «А ВЫ, БРАТЬЯ, В ПОСАДНИКАХ И КНЯЗЬЯХ ВОЛЬНЫ» Новгород шел к своей независимости шаг за шагом. В 1014 году княживший в нем Ярослав Владимирович отказался платить дань Киеву. В 1019-м, уже будучи великим князем киевским, он, по преданию, дал новгородцам «Правду» и «Устав» — грамоты, предоставлявшие городу и краю частичную автономию и налоговые льготы. Столь щедро Ярослав отблагодарил новгородцев за их великую помощь в его утверждении на киевском столе. Ни сами грамоты, ни их подлинное содержание до нас не дошли. Зато известен сохраненный летописью ряд Ярослава, устанавливавший порядок княжения в Русской земле после его смерти; о Новгороде в нем ни слова. Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев и многие современные историки пришли к выводу, что этим умолчанием признавалось не независимое, как считал Н.И. Костомаров2, но подчиненное положение Новгорода, принадлежавшего тому же князю, которому принадлежал Киев. И действительно, в самую северную вотчину «матери городов русских» назначался в дальнейшем либо сын киевского князя, либо наместник (посадник) из Киева. Результат оказался, мягко говоря, неожиданным: в Новгородской земле не сложилась местная княжеская династия, и это способствовало ее постепенному превращению в самоуправляемое государство. Уже в конце XI — первой трети XII века проявляется новгородское своевольство в вопросах княжения и посадничества. И вот наступает 1136 год. Новгородцы вторично, и теперь уже окончательно, прогоняют князя Всеволода Мстислави-ча, внука Владимира Мономаха. Отныне они фактически «вольны в князьях», что вскоре признает официальный Киев, а позже — и возвысившийся Владимир (в 1196 году великий князь владимирский Всеволод Юрьевич, по прозвищу Большое Гнездо, заявит: «кде им любо, ту же собе князя поймают»3; единственное условие — выбор ограничивается членами дома Рюрика). Постепенно в Новгороде утверждаются республиканские институты: в связи с событиями 1136 года учрежден смесный (совместный) суд князя и посадника; в 1156-м ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 1 1 ' 9 9 |
