Техника - молодёжи 1999-11, страница 47

Великий князь Владимир Святославич. Портрет из «Титулярника» 1672 года.

владетели не просто затрагивали интересы киевских князей, но прямо покушались на их суверенитет. Более того, в 1068 году, по воле случая, Всеслав даже вокня-жился на семь месяцев в Киеве! Немудрено, что полный превратностей путь полоцкого воителя киевская летопись подробно прослеживает вплоть до 1084 года, когда принадлежавший ему Минск занял Владимир Мономах. Заключительную пору жизни князя-«чародея» современный белорусский историк характеризует так: «Всеслав счастливо прокняжил в Полоцке еще 16 лет и умер 14 апреля 1101 года, оставив после себя мощное княжество и долгую память в близких и далеких потомках»¹³. Подробности «счастливого 16-летия», к сожалению, неизвестны: киевские хронисты интереса к «умиротворенному» Всеславу не проявили, а полоцкие летописи до нас, к сожалению, не дошли (известны лишь отрывки из них, включенные В.Н. Татищевым в его «Историю Российскую»).

Уход из жизни Всеслава Брячиславича означал для Полоцкой земли утрату прежней целостности. Обособившаяся около 1021 года от державы Ярослава Мудрого, она повторила судьбу его наследства. Незадолго до своей смерти, наступившей в 1054-м, единовластный правитель Киевской Руси разделил свои владения между сыновьями (чем и положил начало ее феодальному дроблению, «узаконенному» Любечским съездом князей в 1097 году). Скорее всего, подобным же образом поступил полоцкий властитель. История сохранила семь имен сыновей Всеслава. Возможно, два имени (языческое Рогволод и христианское Борис) относятся к одному и тому же человеку. По-видимому, при жизни отца шестеро сыновей Всеслава стали его наместниками в различных волостях Полоцкой земли, а после его смерти — их полноправными владетелями¹⁴. Из этих шести уделов крупнейшим оставалось княжество со столицей в Полоцке.

Источники сохранили только краткие упоминания об удельных князьях Полоц

кой земли. Одна из ниточек ведет к отцу княжны Александры. В 1129 году в летописи упоминается сын Всеслава Святослав, он же Георгий; в 1132-м — Василь-ко, в 1158-м — Брячислав, в 1180-м — другой Василько¹⁵. К ним «Хроника Ливонии» Генриха Латвийского добавляет неизвестного русским летописцам Владимира, занимавшего полоцкий стол с 1186-го по 1216-й¹⁶. Брячислав, повторюсь, отмечен в наших летописях лишь под 1239 годом — исключительно по поводу женитьбы Александра на его дочери.

Даже из отрывочных летописных известий можно понять, сколь непросто складывались отношения Полоцкой земли с Киевом и Новгородом в XII веке. В начале столетия, видимо, сохранялся союз Все-славичей во главе с минским князем Глебом. Когда притязания Владимира Мономаха на древнерусское наследство достигли Западной Руси, он вынудил Глеба признать его верховенство. Но минский князь ослушался сюзерена и, по сведениям В.Н. Татищева, вместе с полочанами в 1118 году «начал воевать области Владимировых детей, Новгородскую и Смоленскую...»¹⁷. По мнению белорусских историков, предметом распри с Новгородом мог стать его тезка на Нёмане — Нового-родок (современный Новогрудок)¹⁸. Плененный Мономахом, Глеб скоропостижно скончался в киевской тюрьме, после чего союз полоцких князей распался. Но во второй половине 1120-х, уже после смерти Владимира Мономаха, что-то заставило несколько русских земель совместно выступить против Полоцка. Участвовала в операции и новгородская рать.

Позже превратности политики привели полоцких владетелей в лагерь потомков Мономаха, ив 1169 году полоцкий князь Всеслав Василькович ходил со смоленскими Мономаховичами на Новгород.

Случалось, выступали вкупе с полоцкими и литовские князья. Так, осенью 1198-го на Великие Луки, южный оплот Новгородско-Псковской земли, «придо-ша Полочане с Литвою... и пожгоша хоромы», но местные жители укрылись в городе и уцелели. В ту же зиму новгородский князь Ярослав Владимирович подступил с новгородцами, псковичами, новоторжца-ми, ладожцами «и с всею областию Нов-городьскою к Полотьску; и устретоша По-лоцане с поклоном... и взьмше мир»¹⁹, — отмечает с характерным северным цоканьем новгородский летописец.

ПОГРАНИЧНАЯ СВАДЬБА

Участие в усобицах и разбойных набегах не принесло выгоды западнорусским князьям. Напротив, их земли подвергались опустошению, а подданные — разорению. Словно чье-то заклятие тяготело над полоцкой ветвью рода Рюриковичей...

В начале XIII века непростые отношения с литовцами обострились. Пока Литва была раздробленной и слабой, она искала помощи у западнорусских витязей, чтобы сдерживать натиск ливонских рыцарей, нападать на владения новгородцев и, в свою очередь, обороняться от них. Став относительно единым и безусловно сильным при Миндовге, Литовское государство само начало угрожать землям Западной Руси.

Все более опасным противником становился с годами и Ливонский орден.

Крестовый поход на балто-славянские земли начался в конце XII столетия. Зимой 1198-го во владения ливов вторглись немецкие рыцари. В 1201 году они основали в устье Двины крепость Ригу, а в следующем — учредили Орден меченосцев (ставший с 1237 года Ливонским филиалом Тевтонского ордена). Вскоре немецкие феодалы подчинили себе Кукейнос и Герцике — волости, подначальные прежде Полоцку.

В одиночку русские князья уже не могли противостоять Ордену. К совместным действиям до поры не были готовы.

Союзником Полоцка выступал Смоленск. Он заметно усилился к этому времени, подчинил себе Друцк и Витебск и проявлял открытую заинтересованность в полоцких делах. Но Смоленское княжество вскоре само потребовало защиты: в 1239 году, став к тому времени великим князем владимирским, Ярослав Всеволодович был вынужден отвоевывать Смоленск у занявших его литовцев. Освободив город, он заключил со смолянами договор, по которому князя им ставила Владимиро-Суздальская земля²⁰.

Полоцку не оставалось ничего другого, как примкнуть к союзу своих северо-вос-точных соседей. Сближение с автономным (хотя и зависимым от великого князя владимирского) Новгородом открывало в это содружество достойный путь. Наверняка договор Ярослава со смолянами и соглашение Александра с Брячиславом были взаимоувязаны. Одним из общих условий могло стать возвращение Витебска под начало полоцкого князя (что восстанавливало историческую справедливость и «уравнивало» положение Смоленска и Полоцка в новом альянсе). Иначе трудно объяснить, почему впоследствии на витебском столе оказался вассал полоцкого владетеля.

Для Брячислава договор с Александром представлял особую ценность. Тут требуется пояснение. В сравнительно поздних и потому спорных источниках — прежде всего, в написанной в 1520-е годы тенденциозной «Хронике Великого княжества Литовского и Жемойтского», содержатся сведения о том, что в Полоцке конца XII — первой половины XIII века сложилась форма правления, напоминавшая боярские республики Новгорода и Пскова. Важнейшие решения принимало вече, а непосредственно управлял городом и землей совет из «30 мужей», назначавший (по-видимому, из своего состава) «судей и сенаторов», наделенных верховной властью²¹. Меж тем из достоверных источников известно, что в Новгороде, с его богатейшим на Руси опытом самоуправления, аналогичный совет господ появился лишь к концу XIII века. Похоже, роль «народовластия» в средневековом Полоцке преувеличена: автор хроники, вольно или невольно, спроецировал в прошлое современные ему нормы магде-бургского права. Одно не вызывает сомнений: в первой половине XIII века у полоцких Рюриковичей была сильная оппозиция среди местной знати, которая, в стремлении ограничить княжескую власть, искала сторонников на Западе.

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 1 Г 99

45