Техника - молодёжи 2002-05, страница 50

занимались Слышал, может, такие выражения, как «акулы бизнеса» и «акулы пера»?

— Мам, это метафора, — сказал сын, но неуверенность явно сквозила в его голосе.

— Возможно, — сказала мать и внутренне напряглась, готовясь к последнему штурму. — А если бы кто-нибудь спросил тебя — хотел бы ты... быть акулой?

— В каком смысле? — сын поднял брови.

— Я воспитывала тебя одна Ты часто спрашивал меня, где твой отец.

— Ты говорила что он бросил нас сразу после моего рождения!

— Так вот, сейчас я могу сказать тебе правду. Видишь ли, у аку-людей не бывает отцов. С детства их воспитывают матери. Они растят их до...

— До восемнадцати лет... — горло сына перехватило.

— Именно, — тряхнула волосами мать. — И я целую неделю готовилась, чтобы сказать тебе правду

— Но почему я ничего в себе не замечал? И врачи

— Мы ничем не отличаемся от людей, — повторила мать.

— Высокие, спортсмены, высшие чины, — сын встал и подошел к зеркалу.

Его руки дрожали, но он не обращал на это внимания. Зато его волнение заметила мать и покрепче стиснула пальцы.

— Так ты .. хочешь? — выговорила она.

Сын стоял, молча глядя на себя в зеркало.

— Но как же матч?

— Сегодня ты пройдешь Обряд, — сказала она. — Завтра с тобой будет все по-прежнему. Время Четырехмесячья наступит через две недели. Ты успеешь закончить сезон, в университете мы скажем, что ты поехал отдохнуть, чтобы восстановиться после спортивных нагрузок, а экзамены сдашь экстерном. Я уверена — своему лучшему игроку они не откажут. Честно говоря, я думаю, многие знаменитые спортсмены

— Ты уже все продумала, да⁹ — сказал сын, не оборачиваясь. — Ты знала, что я соглашусь?

Мать молчала. Ее сжатые пальцы уже начали краснеть.

— А если нет? — повернулся он к ней, и мать поразилась неожиданной перемене в его голосе. — Если я откажусь? Проходить этот ваш Обряд? Тогда что?

— Тогда, — медленно сказала мать, — я сообщу о твоем решении на Совете. Последствия могут быть разными

— Вплоть до...

— До уничтожения, — просто ответила мать. И добавила. — И тебя, и меня.

— Но тебя-то за что?

— За то, что не смогла уговорить

Сын вновь посмотрелся в зеркало

— Вопрос, — сказал он тихо — Были ли отказы раньше?

— Ни одного, — твердо сказала мать. — Все понимали преимущества. Четыре месяца — срок недолгий. А потом — все радости мира.

— Как проходит Обряд? — сказал сын после паузы, и мать облегченно выдохнула.

— Ничего страшного. Тебе надо будет лишь пройти к нашему трамплину

— Который мы сделали с мистером Янгом?

— К тому самому. Ты прыгнешь с него в воду.

— И все?

— Все.

— И я стану...

— Акулой.

— Но, мам, почему же я не превращался в нее раньше?

— Таков закон природы акулюдей. Превращение может состояться только после восемнадцати. Вспомни, ты ведь ни разу не плавал в море за последние пять дней.

— Точно, — сын взлохматил волосы и, обернувшись к матери, посмотрел ей прямо в глаза. Она ответила ему тем же.

— Ты готов? — спросила она.

— Мам, а как это будет? — спросил он, и этот робкий вопрос, заданный обладателем гороподобного тела, вызвал у матери острый приступ жалости.

— Все будет хорошо, милый, — сказала она и раскрыла объятия.

Сын, потоптавшись, подошел к ней и неловко обнял.

— Я боюсь, — сказал он вдруг, и мать чуть не заплакала.

— Я тоже, — отозвалась она шепотом.

— Тогда пошли, — и он, вырвавшись, быстро двинулся к выходу. Мать, замешкавшись, поспешила за ним. Захлопнув дверь, она по

смотрела на табличку, белым пятном выделявшуюся на ярко-зеленой траве газона

Мать нагнала его только на полпути к обрыву, на краю которого торчал трамплин. Сын шагал широко, но согнувшись и опустив голову. Мать почувствовала острую тоску, которая, впрочем, столь же быстро заглохла, сменившись новым чувством — облегчения.

Сын остановился на краю обрыва и медленно разделся. Посмотрел вниз, туда, куда он не раз — то один, то в компании приятелей — прыгал вниз головой Вспомнил то чувство необыкновенной легкости, с которым тело входило в воду, разрезая ее, как... как тело акулы! Он представил себе, как спустя еще какое-то время он будет так же скользить в воде, но уже на большой глубине, как будут работать его плавники, ритмично двигаться из стороны в сторону мощный хвост, подергиваться, пропуская через себя воду, жабры... Он оглянулся на мать

— Мам, уже можно? — почти взмолился он.

— Подожди, — мать подошла к нему и порывисто обняла. — Удачи тебе, сынок. И ничего не бойся.

Сын двинулся по трамплину, чуть прогнувшемуся под его тяжестью. Постоял на самом краю. Закрыл глаза и принялся медленно раскачиваться. Тихо поскрипывал трамплин. Мать смотрела на мощную, но гибкую фигуру, которая медленно развела руки в стороны и сложила их над головой.

Доска задрожала Тело взвилось в воздух, резко изогнулось и понеслось к воде И тотчас же из воды навстречу ему рванулось другое тело, столь же мощное и гибкое, но более быстрое и ловкое. Распахнулась пасть, блеснули белоснежные зубы — много, много зубов. Первое тело, как сабля в ножны, почти полностью вошло во второе. Пасть сомкнулась, и то, что раньше помогало нести туловище спортсмена от одной базы к другой и называлось ногами, нелепо полетело в разные стороны — одна вправо, другая влево.

Ничего этого мать не видела Она зажмурила глаза, как только ее сын взлетел в воздух. Но громкий плеск и хруст костей она услышала. Или подумала, что услышала. Из уголков ее глаз потекли слезы. Но так было нужно. Таков закон акулюдей.

Когда все стихло, она открыла глаза и несмело подошла к обрыву. Глянув вниз, она увидела кровавое пятно, растекающееся по воде. Неужели это все? Закончилось ожидание? Сбудется то, ради чего она жила все это время?

Зашуршали кусты, которыми густо заросло все пространство слева от трамплина. Мужчина, появившийся из кустов, был совершенно обычен — не очень высок ростом, чуть полноват. Он подошел к матери и поклонился. Она в ответ прикоснулась рукой к его шее и нежно погладила ее.

Выпрямившись, мужчина пригладил рукой мокрые волосы.

— Ты готова⁹ — спросил он.

Мать вспомнила, что именно эти же слова она произнесла десять минут назад, обращаясь к сыну. К какому сыну⁹ Она уже начала забывать его.

— Конечно, — сказала она, глядя в стального цвета глаза. — Я была готова еще тридцать пять лет назад.

— Ты готова, — сказал мужчина, на сей раз утвердительно. — Ты прошла Обряд. Теперь мы сможем жить вместе, ничего не боясь и никогда не разлучаясь

— Да, — коротко отозвалась она

— Твой сын... — начал было мужчина, но мать прервала его.

— У меня не было сына, — сказала она. — У меня была подготовка к Обряду. Я прошла его.

— Ты сильная, — мужчина вновь склонился перед ней. — Немногие смогли пройти через это. Поэтому нас так мало.

— Нас будет больше, — и мать приложила его руку к своему животу.

Мужчина чуть заметно вздрогнул

— Это хорошо. — сказал он. — Это очень хорошо. А теперь пойдем. Нас ждут.

— Погоди, — сказала она несмело. — А... как это будет?

— Будет немного больно, — сказал он просто. — Но что для тебя боль?

Рука об руку они прошли к кустам и пропали в надежно укрывшей их листве Спустя минуту появившиеся на поверхности воды плавники — два черных блестящих плавника — уже быстро двигались по направлению к горизонту. Медленно они ушли под воду. Ни плеска, ни кругов. Море казалось абсолютно пустынным. Но в любой пустыне есть жизнь.

...Табличка надверной ручке гласила: «Дом предается». ■

Рисунки Виктора ДУНЬКО

ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ 5 2002

48